Своя ноша

— Что ж, будет замечательно, если ты получишь одну из литературных премий, хотя и жаль, что тебе пришлось прервать медовый месяц, — посочувствовала Карен, и Джоан это ничуть не удивило. Ее мать никогда особенно не интересовалась тем, что происходило в ее жизни, — за исключением отношений с мужчинами. Больше всего Карен хотелось, чтобы Джоан оказалась наконец пристроена и ей самой не пришлось бы беспокоиться о судьбе дочери. Страшно подумать, какова будет реакция матери, когда та узнает правду, вздохнула Джоан.

— У меня почти все улажено, и наш старый дом скоро будет продан. — Чувствовалось, что Карен в восторге от происходящего. — Мне уже давно следовало сделать это и уехать подальше от плохих воспоминаний, но я все никак не могла решиться. Ты не представляешь, как я благодарна Саманте за то, что она уговорила меня поселиться вместе с ней! Я восхищаюсь ею. Когда я увидела, с какой стойкостью она переносит смерть Тома, то поняла, что жизнь продолжается.

Поговорив в том же духе еще несколько ми нут, Джоан передала трубку Саманте и пошла наверх, в приготовленную для них с Эрвином комнату. По дороге она задумалась над тем, насколько верно все сказанное ее матерью о Саманте. Может быть, та и в самом деле гораздо более сильна, чем кажется? Может быть, им не следует ходить вокруг нее на цыпочках и обращаться как с ребенком?

Вполне вероятно, у нее хватит сил выслушать известие об их разводе и справиться с ним. Тогда Джоан смогла бы рассказать ей обо всем и не чувствовать себя слишком виноватой…

Она нашла Эрвина в превосходно обставленных, элегантно убранных комнатах, по традиции принадлежавших главе семьи. Он стоял у высокого окна спиной к двери и даже не обернулся, когда она вошла, не говоря уже о том, чтобы поздороваться. Впрочем, чего еще она ожидала?

Радуясь, что ей уже по силам справиться со своими эмоциями, Джоан произнесла как можно безразличнее:

— Я могу занять комнату, в которой жила, когда впервые сюда приехала. — Она старалась не вспоминать о том, какое это было невероятно счастливое время в ее жизни, несмотря на недавнюю смерть Тома, — впервые она любила кого-то настолько глубоко и сильно.

— Нет, — ответил Эрвин, по-прежнему не оборачиваясь. Можно было подумать, что какое — то невиданное зрелище за окном приковало его внимание. — Не раньше, чем мама переедет от сюда. После этого я тоже не останусь здесь надолго. Я уже говорил тебе об этом. Так что ты получишь в свое распоряжение весь дом и сможешь выбрать любую комнату.

Джоан услышала в его голосе явственную нотку раздражения, но не испытала никакой радости оттого, что еще способна вызывать у него хоть какие-то эмоции. С прошлым покончено. Все прежние чувства забыты.

— Извини, меня это не устраивает, — произнесла она. — Ты решил, что мы должны изображать идеальную супружескую пару. Спросить, что я думаю по этому поводу, тебе даже в голову не пришло. Так что можешь продолжать свою дурацкой игру один, потому что сразу после церемонии награждения я уезжаю обратно в Ольян.

— Нет. — Эрвин наконец-то повернулся к ней — резко, почти неуклюже.

Джоан заметила горькие складки в уголках его губ, но ей совершенно не хотелось отказываться от своего с таким трудом достигнутого безразличия и проявлять хоть малейшее сочувствие. Эрвин не заслуживал этого.

— Ты хоть немного думаешь о Саманте? А о ребенке? Тебе не кажется, что его должны воспитывать двое родителей? Я уверен, что Том хотел именно этого.

При этих словах его лицо заметно побледнело, даже несмотря на загар, и Джоан поняла, насколько тяжело ему было упоминать имя бра та в таком контексте. Поэтому она ответила более мягко:

— Извини, но я так не считаю. Том ни за что не согласился бы, чтобы его ребенка воспитывали двое людей, которые ненавидят друг друга. — Эрвин собрался что-то сказать, но она жестом остановила его. — Да, ты говорил, что мы должны быть милы и любезны друг с другом в присутствии посторонних. Но долго ли это сможет продолжаться? Жизнь в постоянном притворстве очень скоро станет невыносимой и рано или поздно даст трещину. Том вряд ли хотел, чтобы мы мучили друг друга.

Джоан пристально взглянула в глаза Эрвина, стараясь понять, какое впечатление произвели ее слова. Но ей это не удалось, и она продолжила:

— Я вполне способна сама позаботиться о моем ребенке. Мне не нужна поддержка — ни финансовая, ни какая-либо другая. И учти, я не маленькая глупая девочка. Вот уже много лет я самостоятельно принимаю решения. Что касается Саманты, полагаю, мы должны обо всем ей рассказать. Очень осторожно, но рассказать. Она гораздо сильнее, чем ты думаешь.

Теперь Эрвин стоял, прислонившись спиной к стене и засунув руки в карманы.

— Ну да, ты ведь привыкла так поступать, — сказал он.

— Как? — непонимающе уставилась на него Джоан.

— Бросать людей, которые тебя не устраивают. — Он пожал плечами. — Сначала Барии, по том Тома, теперь меня.

— Это совсем разные вещи! — возразила она, чувствуя, как в ней вновь пробуждается гнев.