Своя радуга

Но их нельзя было есть.

Я уже говорил тебе, что я был эксперементальным образцом? Почти полубог. Мое пркрасное тело. – Одд задумчиво с брезгливым любопытством поднял и посмотрел на свою безупречнйо формы руку. – Я и питаться-то могу с огромными перерывами, настолько я эффективно усваиваю энергию. Она умирала долго… Я вел её через камень и ледяные пустоши. У нас не былотеплой одежды, но я почти не страдал от этого. А она мерзла, худела, истончалась. Я пытался согревать её, но потом и это не помогало. Стоило чуть разжать объятья, и она снова мерзла. Голодное тело не дердит тепло. Сперва мы шли. Потом я её нес. Потом… Там, на пустоши, я впервые подумал об оболваненных пехотинцах, которых тысячами возил умирать за существ притворяющихся из богами. Может быть пустошь стала мне платой… Я очень боялся, что она начнет грызть себе руки. Или мне. Но она вела себя спокойно. Она еще и утешала меня. Меня! Самодовольного скота, когда-о возомнившего себя высшим существом. Вот что меня убивало. Я думал, что когда стенет совсем плохо. Когда совсем… Я аккуратно сломаю ей шею. Чтоб она больше не мучилась. Впрочем, может быть и этим мысли были лицемерной трусостью – кого я хотел уберечь от мучений – себя или её? Но она уберегла меня и от этого. Она просто попросила дать ей заснуть.

И я дал.

Не знаю как я переплыл пролив. Сил грести руками не было. Наверно я цеплялся за воду зубами. У меня был должок. На другом берегу начала попадаться кое-какая еда. Наверно обычный человек не смог бы её усвоить. Затем я стал выбираться обратно к обжитым местам. Я научился мерить расстояние и время не как пилот, а как пешеход. На это ушло больше девяти лет. В одном из ущелий местное зверье едва не отгрызло мне ногу, с тех пор я хромой калека… Когда я добрался до людей, все на планете уже изменилась. Звездные корабли без движения застыли на поле. Они больше не пребывали из других систем. И на них было нельзя взлететь, пока орбиту контролируют спутники планетарной обороны. Оставшиеся на планете владыки перегрызлись за власть. Я постоянно думал, как вернуть долг, но уж очень хорошо мой должник окопался. А потом он одолел других сладык, и стал единственным хозяином. Шли годы, я скитался, и искал пути. Хоть какую-то возможность подобраться, хоть какое-то недовольство. Я бродил по усадьбам эйнхеров разбросанных по планете, и пытался смутить их умы против их бога. Дает ли он то, что им нужно? Не обижены ли они его милостями? И наконец, я нашел такого, в чьем сердце мои речи дали плоды.

– Стейнар, – Покачал головой Петр.