Своя волна

–Арсений, ты, будем говорить откровенно, пришел на все готовое. Занял место отца. Весь процесс был отлажен, тебе не пришлось начинать с нуля, как когда-то начинали мы. То, что ты предлагаешь, мало того, что не согласуется с нашей привычной деятельностью и с политикой нашего издательства. Это совершенно новое направление, в котором ты ничего не смыслишь. Даже если ты наймешь, как ты выразился профессионалов, в конечном итоге, руководить их деятельностью и проверять ее результат, как руководитель, должен будешь ты. А ты, мало того что ни черта во всем этом не смыслишь, так еще, ты вовсе не тот человек, который готов засесть в своем кабинете на круглые сутки. Хотя бы на то время, пока это новое дело не наладится и не станет привычным, четко организованным и идущим, как по маслу без постоянного контроля и вмешательства с твоей стороны.

Арсений обиженно смотрел в сторону, не желая встречаться с теткой взглядом.

–Арсений, ты ведь все это решил затеять не ради прибыли, признайся,– уже почти мягко сказала Фаина Родионовна. – Для тебя жизнь – игра. Тебе наскучило однообразие, повседневность и ты всеми способами пытаешься избавить себя от скуки. То книга радиоведущего, с ее весьма сомнительным содержанием. То, теперь, компьютерные игры и что ты там еще придумал, не знаю и даже знать не хочу. Дорогой мой, повторяю в стотысячный раз, пора повзрослеть. Тебе уже не двадцать три, как когда ты только занял место отца. Ты уже вполне зрелый человек, имеющий какой-никакой опыт руководства. Может, хватит устраивать нескончаемое шоу и пытаться превратить издательство в балаган, ради удовлетворения своей потребности в вечном празднике. Жизнь состоит и из серьезных вещей. Нужно уметь разделять личные желания и всеобщую выгоду. И уж точно не ставить собственные желания выше всего остального.

Арсений поднялся. На щеках у него горели красные пятна, весь его вид говорил о том, что он обижен и зол.

–Я понял,– сказал он довольно резко.– Думаю, ты всю жизнь будешь, относится ко мне как к пустоголовому, ни на что не способному, ничего не понимающему в жизни кретину.

Глядя прямо перед собой, он пошел к двери.

–Я жду в машине,– не оборачиваясь, сказал он.

–Арсений!– Агнесса Родионовна с видом полным отчаяния протянула руки к сыну. – Дорогой…

–Пока, мам…

–Арсений! Сынок!– в отчаянии, заламывая руки, крикнула Агнесса Родионовна.

Арсений остановился.

–Все нормально, мам. Обычный рабочий момент, не переживай.– Он стремительно вышел из комнаты.

–Почему ты так относишься к нему?! Пресекаешь на корню инициативу,– набросилась Агнесса Родионовна на сестру, как только Арсений скрылся за дверью. – Мальчик старается добиться чего-то, сделать что-нибудь важное, а ты только и делаешь, что говоришь всякое гадости. Подрезаешь ему крылья… Ты невыносима! Почему, почему ты всегда такая?!– Агнесса Родионовна всхлипнула.

–Какая? Не хочу позволить твоему мальчику наделать ошибок из-за собственной глупости? Ты хочешь чтобы он со своими идеями, одна хлеще другой, мало того что опозорил доброе имя нашего издательства, так еще развалил все, в конце концов, и мы все пошли по миру?

–Можно быть как-то помягче,– с упреком сказала сестра.– Можно подумать, ты получаешь удовольствие, принижая заслуги других людей, постоянно выставляя всех дураками.

Поджав губки, Анесса Родионовна отвернулась к окну.

–Если я стану, как ты выражаешься, помягче, твой сын тут же начнет вытворять глупости и не остановится, пока все не профукает. Ничего, переживет. У него каждую неделю, что-то новое в голове. Ты в издательском деле, да и в бизнесе вообще, ничего не смыслишь, так что не лезь.

Решив, что хватит с нее на сегодня взбалмошных, обидчивых Весниных, Фаина Родионовна встала из-за стола.

–Я поехала. И так полдня пробездельничала, нужно еще поработать,– сказала она и пошла к двери. «Змея! Самая настоящая»,– глядя в спину сестры сердито думала Агнесса Родионовна. Ужасный, ужасный характер, с самого детства.

––

–Тебе принести выпить? Или, может, просто воды, или сок?– красивые губы тронула легкая улыбка.

Кира открыла глаза и, посмотрев на склонившееся к ней лицо тоже улыбнулась.

–Нет, не нужно.

Несмотря на улыбку, весь его вид и взгляд, кажущихся, в полумраке приглушенного освещения комнаты, почти синих глаз, ясно говорили о полном равнодушии. Кира засмеялась.

–Почему ты смеешься?– без особого интереса спросил он.

–Да, вспомнила, как я тут на днях сказала, что мне достаточно посмотреть на мужчину, и я его насквозь вижу.

–Да? И что же ты увидела, когда взглянула на меня?– его палец легонько скользнул по ее щеке.– У тебя потрясающая кожа. Как шелк…

–Да,– она слегка пожала плечами. Комплимент был не нов. Все отмечали, что у нее необыкновенно нежная кожа. Она и сама это знала. – Про тебя я подумала, что ты самовлюбленный, эгоистичный, умный и ужасно сексуальный самец…