Своя земля

Не сразу разглядел он в зарослях можжевельника и золотарника развалины землянки, той самой, в которой жил командир истребительного полка и где бывал его отец. Порожки землянки давно осели, осыпались и поросли травой, бревна наката сопрели и обвалились, и только узкая дыра, похожая на барсучий лаз, вела в землянку. Над лазом, растопырив лапчатые ветки, присела молодая елочка, густо оплетенная серой паутиной, словно кокон бабочки. Артемка заинтересованно смотрел на развалины, заросшие высокой, по пояс, травой. Ничто не напоминало теперь о том времени, когда землянка служила людям, но в этом укромном уголке березового леска была какая-то приманчивая сила, которая властно захватила мальчишку.

— Где-то здесь капониры должны быть, — сказал он.

— Чтой-то? — спросил Генка.

— Такие окопы, куда самолеты ставят… Отец обещал показать их.

— А-а, знаю, — подхватил Генка. — Это в поле, туда теперь не доберешься, пока рожь не уберут.

Путаясь ногами в траве, Артемка полез на крышу землянки, любопытно было заглянуть в развалины фронтового жилья. Он уже выбрался к елочке, цепляясь за какие-то ветки, как вдруг Генка отчаянно крикнул:

— Артемка! Назад!

В двух шагах от Артемки из травы поднялась острая, плоская голова змеи. Колючие, как шилья, глазки горели злобными фиолетовыми огоньками, раздвоенный язычок бешено выпрыгивал и снова прятался за кожистыми губами. За ней кто-то быстро раздвигал траву волнами.

Генка метнулся вперед и концами удочек принялся беспощадно хлестать по траве. Черной лентой вытягивая длинное тело, змея упорно поднимала голову, покачивалась из стороны в сторону, готовясь к страшному броску.

— Беги! — крикнул Генка.

Мальчишки, не оглядываясь, кинулись к тропинке, прыгая через цепко хватающую за ноги траву и страшась оглянуться назад. Они мигом вымчали к ржаному полю и припустились дальше.

— Уж и страшенная!.. Я так и думал, кинется на тебя, — сказал Генка, переводя дыхание, когда они отбежали далеко от землянки.

— Откуда она взялась? Я не видел ее, — смятенно говорил Артемка. Перед его глазами все еще качалась плоская и страшная голова.

— В землянке живет, ясно. Она греться выползла, а тут мы. Да она не одна там, видел, как другая кинулась в траву. Вот бы нарвались.

— Это гадюка?

— А ты не видел! Гадюка, кто же больше, вся черная, одно брюхо белое. А здорова, больше метра, видать, старуха. Такая кусанула бы — насмерть!..

По обе стороны дороги шумит высокая рожь, остались позади зеленые, качающиеся под ветром макушки берез, но Артемка с опаской оглядывается на лесок, словно ожидает преследования змеи. Да и сама рощица теперь не кажется ему веселой и радостной — и в ней таится опасность.

— Жаль, счастливую удочку сломал, — Генка потряс поломанными концами удилищ. — Разве ее, черта, убьешь этим, надо лозой хлестать или палкой, гадюка ведь живучая, сразу и не сдохнет.

— Ух и напугала она меня, — изумленно сказал Артемка, все еще испытывая ужас. — Даже ноги закаменели.

— А ты как думаешь! — подхватил Генка. — Она знаешь какая! Посмотрит в глаза, а у человека руки-ноги так и отнимутся, и хотел бы убежать, да не сможешь. Тут главное — не смотри ей в глаза, а бей чем попало.

Страх, пережитый у землянки, уже забыт, и мальчишки оживленно обсуждали свое приключение.

— А ты пошел бы туда опять? — спросил Артемка.

— А чего ж! Это когда не знаешь про змею — страшно, а с палкой чего бояться.

По селу шли рядом, как в строю, нога в ногу, жаль, никто не видел, с какой возвращаются добычей. Только две девчонки, белоголовые, с помятыми бантиками в косицах, встретились по пути. Забыв о своих девчоночьих играх, они уставились на Артемку и, прижавшись плечами, долго провожали его круглыми, по-галочьи голубыми глазами, а он, вытянувшись в струнку и сделавшись выше ростом, твердо ступал по мягкой пыли, ощущая в руке сладостную тяжесть добычи.

Возле хаты Анастасии Петровны стояла отцовская «Волга». Первый раз за все дни он вывел ее со двора, видно, ездил куда-то или собирался поехать. Только тут Артемка вспомнил, что отец приказал вернуться пораньше.

— Если отец возьмет, поедем? — спросил он.

— Спрашиваешь!

— Ты никуда не уходи, договорюсь с отцом и забегу за тобой. — Артемка неуверенно протянул ему рыбу. — На, возьми своего карпа.

Генка отмахнулся с щедрым великодушием.

— На кой он мне, забирай.

— А как же ты! — удивленно сказал Артемка, но по его лицу было заметно, что он отдал бы что угодно за право вернуться домой с такой великолепной добычей.

— Ладно, неси, — расщедрился Генка. — Я в другой раз и не такого поймаю.

С горделивым сиянием в глазах Артемка влетел в хату и еще в сенях крикнул:

— Папа, где ты?.. Смотри, какого карпа мы поймали!

Отец сидел на корточках перед раскрытым чемоданом, взглянул на сына через плечо, ничего не сказал.

— Мы что — уезжаем? — упавшим голосом спросил Артемка, и у него сразу пропали те слова, какими можно было рассказать об удивительно счастливом и радостном начале дня, о встрече со змеей. Он стоял, нагнув голову, не замечая, как рыба распласталась на пороге хвостом.