Своими глазами (сборник)

75.

Ночь. Старик лежит под одеялом. Негритянка снимает платье.

– Ты хочешь свет? – спрашивает она.

– Выключи.

Она гасит, снимает белье в темноте и лезет к нему под одеяло.

– Ты не можешь? – тихо спрашивает она.

– Я все могу, – усмехается старик. – Он не может.

– Я тебе помогу.

– И как я до сих пор жил без вашей помощи.

– Как ты жил? – не понимает она.

– Нормально я жил. А там – будем посмотреть.

– Ты не любишь черных?

– Нет, это, кажется, меня не любят белые.

– Бывают хорошие белые, – защищает негритянка.

– Ты меня с ними познакомишь, – хмыкает старик. – Спать пора. Возьми себе раскладушку за шкафом.

Она, отодвинувшись, смотрит на него, медленно вылезая на пол.

– Не бойся, заплачу́, – говорит он.

И вдруг показывает нехитрый фокус: на столике рядом недоетое пирожное, он накрывает его чашкой, стукает по донышку – и вынимает пирожное из-под крышки стола, а под чашкой – пусто.

Негритянка радостно взвизгивает, смеясь бьет в ладоши.

76. Мальчик в своей комнате стоит в темноте у двери, в трусах, вслушиваясь в звуки оттуда, затаив дыхание.

77. Утром мальчик у себя, стараясь не шуметь, делает зарядку и встает на весы: смотрит.

78.

Одетый, с портфелем, ботинки в руке, он на цыпочках проходит через комнату старика: негритянка спит отдельно на раскладушке.

– Взвешивался? – спокойно открывает глаза старик.

– Да.

– Ну, сколько ты всего заработал?

– Сто пятьдесят.

– Дай мне бумажник.

Мальчик вынимает бумажник из пиджака на спинке его кресла и протягивает. Старик дает ему деньги:

– И еще столько же авансом. Оденься как человек.

– Спасибо… – радостно благодарит мальчик, осознавая.

– Наливай да пей. На толчок не ходи – такого лоха только ленивый не кинет. И купи еще мне картон, скоч и машинное масло.

– Сколько?

– Сколько надо! – мгновенно раздражается старик.

Негритянка просыпается: с улыбкой раскрывает глаза:

– Доброе утро! – И садится в постели. Одеяло сползает к поясу.

Мальчик завороженно смотрит на ее грудь.

– У нас так ходят, – поймав его взгляд, невинно поясняет она.

– У нас и не так ходят, – успокаивает старик.

79.

Универмаг, в пункте обмена мальчик меняет свою валюту.

Ходит, глазея на одежду-обувь, щупает, ужасаясь ценам.

В кабинке (в новой рубашке) натягивает, пыхтя, тесные джинсы.

80. В парикмахерской мастер, кончив стричь его «под морскую пехоту», сдергивает простынку – мальчик в черной кожанке.

81. В уличной толчее идет счастливый мальчик – пародия на мелкого рэкетира: в ушах звучит скрипка Первого концерта Мендельсона.

82. Наша негритянка с толпой цветных студенток вываливается из подъезда с вывеской «Университет Дружбы народов им. Патриса Лумумбы». Веселый гомон на всех языках. Прощается, уходит одна.

83.

Негритянка в очереди в булочной. Рядом пенсионеры считают жалкие рубли. Мимо проталкивается баба с лицом истерички.

– Мало нам жидов было – так теперь черномазые, – отчетливо и злобно бубнит она в пространство.

Лицо негритянки напрягается, она уходит из булочной.

– Чеченцы эти всюду, мало им дали, – продолжает бубнить голос.