Своими глазами

Самолет плывет над бутылочной гладью Индийского океана. Берег Африки прочерчен как по линейке. Вот море, а вот суша. Причем слово «суша» здесь ближе, чем где-либо, к своему первоначальному значению. Это рыжевато-бурая прокаленная солнцем пустыня, которая вдруг обрывается кромкой морского прибоя. Нигде ни островка, ни бухты. Дальше на юг пустыня сменяется саванной. Растительность проступает зеленовато-бурыми пятнами. Пилот объявляет: «Пересекли экватор». Совершаем посадку в Кисимайо. Осматриваем и фабрику, где упаковывают на экспорт сомалийские бананы. Лента транспортера медленно передвигает огромные гроздья. Мужчины ножами срезают бананы, бросают их в мойку, а потом упаковывают в целлофановые мешки и коробки.

Назавтра еще в сумерках отправляемся на север «пощупать рукой» линию экватора. Едем на английском «лендровере», специально приспособленном для любителей сафари — африканской охоты. Примерно час мчимся по саванне. Очень колоритны зонтичные акации. Их листочки имеют такую же форму, что и у обычной акации, но по размерам в несколько раз меньше. Но еще интереснее форма кроны. На мой взгляд, она скорее похожа не на зонт, а на шляпку плоского гриба. Дерево старается защитить своей тенью побольше земли вокруг ствола, чтобы солнце не испаряло оттуда влагу. Пожалуй, все своеобразие африканской саванны связано с силуэтом этих деревьев. На творения художников-сюрреалистов похожи толстые баобабы с короткими ветками и редкими листочками. У нас так иногда выглядят липы на бульварах, после того как им только что обпилили кроны. Неправдоподобно толстые стволы баобабов напоминают каких-то гигантских раздувшихся червей. Своеобразный вид придает саванне и пальма дум-дум. Немного поднявшись над землей, ее ствол делится надвое, а затем каждое из этих ответвлений снова раздваивается. В результате — удивительная по геометрической правильности четырехкронная пальма.

Рассвет мы встретили на экваторе. Увидели кабана с длинными пожелтевшими клыками и торчащим вверх хвостом, похожим на антенну. Сомалийцы утверждают, что, передвигаясь в глубокой траве, кабан кончиком хвоста чувствует приближение опасности. Попадались нам стада антилоп и обезьян, аисты и пеликаны. Водятся тут также зебры, львы, гиены, шакалы, а в прибрежных зарослях — носороги.

Сама по себе линия экватора не представляла собой ничего примечательного. На шоссе стоял аляповатый столб. Рядом валялись расколотые бетонные блоки. Говорят, что здесь в свое время был установлен бюст Муссолини. Но когда англичане прогнали отсюда итальянских колонизаторов, статую диктатора тут же взорвали.

На обратном пути произошел забавный диалог с представителем Министерства информации.

— Скажите, а в России есть экватор? — поинтересовался он.

— Нет. У нас есть только Полярный круг.

— А у нас в Сомали даже два экватора. Вы видели старый. А есть еще новый — шоссе, что недавно проложили дальше от побережья…

Каждый, что называется, судит со своей колокольни. А разве я мог бы предположить, что погода на юге Сомали окажется в июле прохладнее, чем в Подмосковье? Мы ночевали в новом туристическом центре, построенном среди саванны на некотором удалении от океана. Эти бунгало заведомо строились без расчета на какое-либо кондиционирование. Из-за ветра с моря тут прохладно: 26–27 градусов. Нет ни комаров, ни москитов. Искупаться на восточном побережье Индийского океана, впрочем, не удалось — слишком велики приливные волны. Местные жители называют эту страну Соомаал, что означает Молочная страна, или Сифтар — Страна верблюдов. Второе название, пожалуй, больше всего подходит для государства, где почти три четверти населения составляют скотоводы-кочевники. Верблюд доныне кормит, поит и одевает большинство сомалийцев.

ЗИМБАБВЕ

Между Замбези и Лимпопо

Вот уж не думал, не гадал, что когда-нибудь попаду в часть Африки, расположенную между этими двумя реками! Ведь сначала Замбези, а потом Лимпопо, куда ездил лечить зверей добрый доктор Айболит, служили политическим водоразделом Черного континента. Каменный уступ, образующий знаменитый водопад Виктория, упирался тогда одним концом в независимую Замбию, а другим — в расистскую Родезию.

Вспомнился завершающий год моей корреспондентской работы в Лондоне. Там, во дворце Ланкастер, состоялась конференция, положившая конец семилетней вооруженной борьбе патриотов Зимбабве против расистского режима Яна Смита. Его партия Родезийский фронт пренебрегла советами из Лондона и в 1965 году пошла на «одностороннее провозглашение независимости» от британской короны. Хотя большинство африканских государств в ту пору уже освободились от колониального гнета, четверть миллиона белых в Родезии узурпировали власть, не пожелав ни в какой форме делить ее с семью миллионами темнокожих африканцев. Лишенное политических прав большинство не смирилось с этим. Вооруженные выступления против расистского режима приняли форму национально-освободительной войны. К концу 70-х годов партизаны были близки к победе.