Сволочь ненаглядная

– Которая? Люся? Или двойняшки?

– Нет, конечно, собака их, болонка придурочная. Словно затычку вынули. И как только в маленьком тельце столько воды умещается.

Будто поняв, что речь идет о ней, собачка, одышливо дыша, вползла на кухню.

– Ей очень много лет, – примиряюще сказала я, – небось стресс испытала, выехав из привычной обстановки, ничего, наладится. Интересно, как ее зовут?

– Муму, – хихикнула Юля.

– Как?!

– Именно так, – подтвердила девушка, – Муму.

Ничего себе кличка, они что, Тургенева не читали?

– Муму, – спросила я, – ты почему везде лужи оставляешь? – Но не успела я закончить фразу, как болонка, апатично вздыхая, присела, и из-под тучного зада полилась блестящая струйка.

– Ну, – торжествующе возвестила Юля, – что я говорила, пожалуйста!

– Может, у нее невроз, – забормотала я, вытаскивая очередную газету.

– Невроз скоро начнется у тебя, – пообещала Юлечка, – я полы мыть с гипсом не могу, так что все писы твои.

Намотав на швабру тряпку, я поинтересовалась:

– А гости где?

– Пошли погулять.

– Ладно, сейчас уберу и приготовлю ужин.

– Люся уже сгоношила, – оповестила Юля и сняла крышку со сковородки.

По кухне поплыл отвратительно кислый запах.

Солянка! Единственная вещь, которую в нашем всеядном доме никто и в рот не возьмет. Вообще мы не привередливы и с одинаковым азартом уничтожаем домашние пироги и покупные пельмени. Но сочетание кислой капусты, сосисок и томат-пасты вызывает у всех только одни слова – спасибо, не хочется.

Сгоряча я хотела вытряхнуть «угощение» в помойку, но потом передумала. Может, Катя попробует выяснить у гостей, на сколько те приехали!

К моменту ужина я уже владела малоутешительной информацией. Во-первых, Катюня вспомнила про милое семейство.

– Люся – медсестра в реанимации, – тихо прошептала она, моя руки. – Я ей и впрямь сказала: будете в Москве, заходите.

– И адрес дала!

Катя молча кивнула.

В ходе ужина выяснилось, что семейство прибыло «не надолго».

– Недели на три, не больше, – пояснила Люся, – хотим девочкам столицу показать, кой-чего купить, ну и в театры походить, в музеи, на выставки.

– Хорошо москвичам, – вступил в разговор Иван, – столько культурных заведений, а у нас…

И он стал быстро поедать солянку. Я встала из-за стола, так и не прикоснувшись к угощению.

Культурные заведения! Да бедные столичные жители туда и не ходят, хорошо, если после тяжелого рабочего дня остаются силы на телевизор.

– Что на ужин? – закричал из коридора Сережка. – Надеюсь, котлеты?

Влетев в кухню и увидев солянку, он скорчил недовольную мину и пробормотал:

– Ну, Лампец, сколько раз…

– Знакомься, Сереженька, – быстро перебила его я. – Это наши гости из Кемерово, кстати, ужин готовила Люся.

– Очень рад, – сбавил тон парень и попросил: – Мне бы чаю, есть не хочется.

Ни Катя, ни Кирюша, ни Юля тоже не прикоснулись к сосискам, засунутым в капусту. Впрочем, приехавшее семейство съело почти все. Остатки Люся выложила на блюдечко и дала болонке.

– Она обожает солянку.

Потом все разбрелись по комнатам, а в «пищеблоке» остались только я и Муму, меланхолично жующая ужин.

– Помочь? – предложила Катя, отчаянно зевая.

– Ладно, справлюсь.

Гора тарелок постепенно перекочевала из мойки в сушку. Нет, ну до чего противная еда, даже мыть посуду неприятно. Тут до уха долетели странные, булькающие звуки. Я обернулась. Несчастная болонка стояла у холодильника, наклонив кудлатую голову.

– Эй, дорогуша, что с тобой?

Муму напряглась и выдала назад только что сожранный ужин. Маленькое тельце собачки дрожало, пушистый хвостик безвольно повис, ушки прижались, а шерстка взъерошилась.

– Ну, бедолага, – вздохнула я, убирая малоаппетитную кучку, – тоже терпеть не можешь солянку, очень хорошо тебя понимаю. На мой взгляд, подобное блюдо и пробовать не стоило.

Муму подняла хвостик и робко замахала им. Я погладила собачку. Она, в конце концов, ни в чем не виновата.

* * *

Едва часы показали десять, как я начала трезвонить в квартиру на Новокисловском. Но дверь опять никто не открывал. Небось хозяйка спит. Подергав за ручку и стукнув для порядка пару раз ногой в филенку, я достала сигареты и уселась на подоконник. Надо было прийти пораньше, с чего это я решила, будто Регина станет дрыхнуть полдня. Девчонка небось давным-давно в клубе Горбунова, и мне опять придется ехать туда.

Сигарета как-то странно пахла, словно тлеющая тряпка. Я подергала носом. Вообще я курю недавно и делаю это не слишком правильно. Люди вдыхают дым, а я – глотаю. Все попытки научиться обращаться с сигаретами правильно пошли прахом. Моментально начинается жуткий, раздирающий кашель. Зато «проглоченный» дым вызывает чувство умиротворения. Причем ментоловое курево нравится мне больше всего, и сейчас я курю именно его. Так откуда чад?

Не успела я задаться вопросом, как из замочной скважины квартиры Регины выползла тоненькая синяя струйка дыма.

Быстрее молнии я подлетела к соседней двери и позвонила.

– Что надо? – прохрипел мужик в несвежей футболке. – Пожар начался?

– Именно пожар! – завопила я. – Регина горит!