Сволочь [СИ]

Ларт не знал, что будет делать потом. Он знал другое — что если сейчас не сделает ничего и позволит начальственному засранцу за просто так убить не просто отличного напарника и копа, но и просто хорошего человека (да, человека, и плевать Ларту на его процессор с участковой высотки!), он больше уже не будет тем Лартом, отражение которого ему хотелось бы видеть в зеркале во время бритья. Потому что есть вещи, которые человек просто не может сделать. Если, конечно, и дальше хочет считать себя человеком.

Или — не сделать.

Единственный выход 14. Семейный подряд

Она довезла их до самого трапа — хотя вообще-то посторонний транспорт на взлетное поле не допускался. Но перед ее маленьким невзрачным фургончиком с одинаковой резвостью распахивались створки ворот, поднимались шлагбаумы, исчезала силовая сетка и втягивались в бетонное покрытие хищные зубастые пасти стопорников. Дживс был уверен, что они не успеют, — когда она предложила их подбросить на рейсовый челнок, до его отлета оставалось менее двадцати минут, а до космодрома по самым оптимистичным прикидкам не меньше часа (и это, заметьте, были прикидки Селда). Дживс был уверен — и ошибся. Они успели. И даже прыгать почти не пришлось. Трап только-только начал втягиваться, когда она у него тормознула, чуть не протаранив опорные корабельные стойки, с визгом и заносом-разворотом на сто восемьдесят градусов, — как раз так, чтобы боковая дверь, открывшаяся при экстремальном торможении, лязгнула о перила, а их с Селдом буквально вышвырнуло на ступеньки поднимающегося трапа.

Они успели. Хотя это было уже совсем неважно.

И — хотя это тоже было совсем неважно — Дживс обернулся к ней на уползающих вверх ступеньках и крикнул:

— Спасибо!

Она не обернулась. И взглядом она их тоже не провожала. И не улыбалась. Вот Алик — тот да, таращился своими выпуклыми черными маслинами и лыбился во все тридцать два (или сколько ему там положено по недозубастому малолетству?), нетерпеливо подпрыгивая на сидении рядом с водителем, а она смотрела в сторону. Но все же ответила — дернула плечом, поморщилась и раздраженно мотнула гривой тонких разноцветных косичек с вплетенными светодиодами и проводками. И Дживс скорее угадал по этому резкому отрицающему жесту и раздосадованному движению губ, нежели расслышал:

— Чем могли…

А потом затемненное боковое стекло поползло вверх, надежно отгораживая и юного кучерявого гения на пассажирском сиденье, и его странную мамашу со столь говорящей фамилией. Фургончик рванул с места так резко, словно скорость еще оставалась важна и что-то действительно значила. Трап втянулся полностью, сомкнулись герметичные створки за спинами, окончательно отгораживая и космодром, и быстро удаляющийся фургончик со странной парочкой. А их с Селдом уже встречал в шлюзовой камере переполненный благородным негодованием бортпроводник, пафосный и гордый, словно швейцар в швейцарском банке: шел прогрев двигателей, а при нем всем порядочным пассажирам уже давно пора было сидеть в своих креслах и быть пристегнутыми по всем правилам пассажирского этикета. В том числе и тем, которые имели вопиющую наглость опаздывать.

Дживс ошибся и в этом — юный гений таки сумел походя вскрыть космодромную локалку и внести в списки пассажиров рейсового челнока еще два имени. Меньше чем за десять минут — и это при том стиле вождения, который выдала его мамашка и от которого даже у Селда глаза полезли на лоб — правда, он утверждал, что исключительно от восхищения. Вот уж действительно, шишечка от соснянки недалеко падает. И фамилия, опять же… Достойный наследник.

Селд шумно возился в своем кресле (он сидел слева от Дживса, отгораживая того от прохода), пристраивал поудобнее ремни безопаски, теребил застежку, хмыкал. У каждого свой способ отвлекаться. Или не отвлекаться. Дживсу, например, больше всего на свете хотелось отвернуться к имитации иллюминатора, на которой стремительно скользили вниз облака, закрыть глаза и притвориться, что его здесь нет. И вообще ничего нет, ничего и никого. И ничего не случилось, и все еще можно поправить…

Дживс знал, что не сделает этой глупости.

— Вот ведь чертова баба! Чуть нас не угробила…

Вообще-то Селду не требовалось отвечать, он и бурчал-то себе под нос, еле слышно, если бы Дживс действительно отвернулся к фальшивому иллюминатору, то и не услышал бы. Но он услышал. И счел, что этот способ отвлечься ничуть не хуже любого другого.

— Кто бы говорил.

— Ой, да ладно тебе! Я вообще в той аварии не виноват! Да и не авария то была! Ну подумаешь, долбанулись слегка, но хотел бы я посмотреть на того, кто бы смог предугадать ту ворону!

Селд откликнулся мгновенно и так преувеличенно энергично, что сразу стало понятно — да, это его способ. Дживс правильно сделал, что заговорил, хотя выдавливать из себя слова и оказалось неожиданно трудным занятием. А раз правильно — значит, надо продолжать, если уж начал.

— Я не про ворону. Я про раньше.

— А что раньше? Раньше я как по струнке шел! Любо-дорого! Как перед инспектором!