Свора Герострата

Я бросил окурок в урну, уселся на пустую скамейку, извлек блокнот и быстро изобразил на чистой странице такую схему. В центре — прямоугольник с надписью печатными буквами: «ГЕРОСТРАТ»; выше — окружность, куда я вписал свое прозвище: «ИГЛ». От прямоугольника к окружности провел две стрелки: прямая связь, обратная связь. Левее и ниже прямоугольника — неправильный эллипс «МВД», правее и ниже — «ВПК», по центру и ниже — «КГБ». Хотя последних, говорят, нынче переименовали, и вернее было бы написать: «ФСК» (Федеральная Служба Контрразведки). Впрочем, от того, как назвать, суть не меняется. Хоть, как говорится, горшком назови.

Итак, перед тобой три организации, в той или иной степени заинтересованные в поимке Герострата. От прямоугольника к «МВД» я уверенно провел стрелку. Взаимосвязь несомненна: Герострат стрелял в Мишку Мартынова; находится, видимо, и в курсе того, чем занимается полковник Хватов. Наличие обратной связи? Здесь не уверен. После той неудачи с хитроумно задуманным сценарием, они потеряли Герострата и, не думаю, что сумели опять на него выйти. Или все-таки сумели? Впрочем… А ладно. Я провел от «МВД» к Герострату штрихпунктирную линию. Потом поразмыслил и добавил еще одну стрелку, ведущую ко мне: как-никак именно Мишкой я был в конце концов предупрежден и направлен.

Далее. ВПК. Военно-промышленный комплекс. Лаборатория, из которой выпускают в свет мелкосерийным производством таких вот Геростратов, должна проходить по их ведомству. Если, скажем, Герострат до сих пор находится под контролем ВПК, то значит, меня снова втягивают в некую глобальную программу, а между ним и ВПК следует смело проводить две линии взаимосвязи.

Но возможен, кстати сказать, и другой вариант. Никакой программы нет (что за программа такая безумная, в рамках которой обыкновенного российского гражданина принуждают играть в шахматы, определив ставкой жизнь, здоровье его знакомых и родственников?), Герострат взбрыкнулся — очень на него похоже — и теперь скрывается, а тогда никаких связей: ни прямых, ни обратных — между ними нет. Я провел еще две штрихпунктирные линии.

Теперь госбезопасность. То бишь Федеральная Служба Контрразведки. Они забрали в свое время дело Эдика Смирнова. Это означает, что у них имеется особый интерес к Своре. Какого рода интерес, можно только догадываться, но он, без сомнения, есть. Здесь тоже нельзя с полной уверенностью сказать, есть взаимосвязь или нет. Нарисуем еще парочку штрихпунктирных линий.

Ага, про саму Свору ты, конечно, забыл. Правее прямоугольника «ГЕРОСТРАТ» я изобразил шестиугольник. Вписал туда «СВОРА», быстро соединил новую фигуру уверенными линиями со мной, с Геростратом, с МВД и штрихпунктирными — с ВПК и КГБ. Теперь схема выглядела более чем запутанной. Итак, из… раз… два… три… девятнадцати линий связи лишь восемь установленных. И это без учета… Постой-ка…

Я поднес блокнот к самым глазам. Здесь же можно провести еще пару кривых. От КГБ и ВПК к моей скромной персоне по прозвищу «ИГЛ». И вот эти-то две кривые и есть тот изъян в СХЕМЕ Герострата, который ты ищешь. Топтуны… Кто они? Какую из связей представляют? Вояки или гэбисты? Это, если подумать, неважно. Главное, что Герострат, заслышав упоминание о них, не придал появлению новых фигур никакого значения. Они не вписываются в его СХЕМУ, и это ошибка.

А уж я постараюсь сделать так, чтобы она оказалась для него ПОСЛЕДНЕЙ.

Глава двадцать вторая

Топтуны были на месте. Не мудрствуя лукаво, дожидались на скамеечке перед моей парадной. Проходя мимо, я посвистел, чтобы привлечь их внимание. Они разом повернули головы, разом вскочили. Насвистывая некую импровизированную вариацию на тему «Ламбады», я спокойно прошествовал себе дальше, и они, само собой разумеется, затопали след в след. Кто вы такие, ребята?

Я взглянул на часы: 17.58. Самое время начинать.

Не спеша, в который уже раз за этот безумный подкрашенный кровью день спустился в подземку, вышел на Балтийском вокзале, сверился с расписанием (расписание устраивало), приобрел билет до Краснофлотска: туда и обратно. Все тем же прогулочным шагом направился в станционную забегаловку, где отстоял малую очередь и поужинал двумя шашлыками под кетчупом на фирменных пластиковых тарелочках, коих во множестве развелось в наши стремительно капиталогонизирующие времена. Сдобрил это дело стаканчиком красного винца.

Потом вышел, покурил, приобрел в киоске «Час пик» и «Пятницу».

Все это время топтуны отирались поблизости, чисто из привычки, видимо, изображая разнообразную соответствующую обстановке деятельность: заняли за мной очередь в забегаловке, выпили там по стопке армянского коньяка, покурили, стоя в сторонке, любовались обложками журналов и книг, выставленных в киоске, пока я покупал прессу.