Свора Герострата

Мысли метались, не было сил усмирить это мельтешение, призвав к порядку. ПАНИКА — да, вот как это называется. Я паниковал.

Я словно видел, как Герострат, перемигнувшись своими разъезжающимися в стороны глазами, снимает с шахматной доски коня, швыряет его в угол (почему-то угол этот представлялся мне пыльным, словно угол давно неубираемой комнаты: там над слоем пыли натянута паутина, творение вечно голодного черного паучка; конь, падая, рвет ее, и паучок испуганно перебегает на стену). Потом Герострат встает, отодвинув стул, вынимает из кобуры под мышкой пистолет, оттягивает затвор, смеется, заглядывая в отверстие ствола, прячет пистолет, и, уже окончательно без удержу заливаясь, выходит из комнаты в ночь.

От отчетливости этого видения, от бессилия как-то повлиять, остановить движение Герострата из комнаты с пыльными углами на поиски новых жертв, хотелось взвыть. Рвать, метать, стрелять. Драться.

ПАНИКА.

И поделом тебе, что самое главное. Выдумал, высосал из пальца дерьмовый план, убедил сам себя: не успеет, не успеет, не успеет. Да кто тебе сказал, что топтуны располагали хоть граммом необходимой тебе информации? Им-то зачем знать? Они — пешки в игре, а стратеги-гроссмейстеры не имеют привычки делиться своими мудреными комбинациями с пешками, которыми так легко жертвовать при хорошей игре. И зачем ты потащил их в такую даль? Не мог то же самое выяснить в ближайшей подворотне? Думал, если на тебя или на кого-нибудь из них подвешен «жучок», топтуны и разговаривать с тобой не станут? Хотел выйти за радиус? А они и так не стали разговаривать. Этого ты, конечно же, предвидеть не мог! Да и кому надо подвешивать на тебя «жучок»? Ты же предсказуем. В любом твоем поступке. В любом твоем побуждении. Ты — ПРЕДСКАЗУЕМ!..

Идиот, кретин, дилетант несчастный! Проиграл — так хотя бы веди себя достойно!

Последняя мысль отрезвила. Даже частично сняла позыв к дальнейшему самобичеванию. Но видения уходящего в ночь Герострата не изгнала, а оно, это видение, отчетливое, жалило меня больнее всего.

На скамейку кто-то подсел. Я взглянул мельком и не поверил глазам: то был бородатый гэбешник. Усевшись, он не стал поворачиваться ко мне лицом, а рассматривал, словно бы в самом деле заинтересовавшись, схему железнодорожных маршрутов Балтийского направления, повешенную на стену вагона прямо над предупреждением: «Места для пассажиров с детьми и инвалидов» белой краской на грязно-зеленом фоне.

«Для пассажиров с детьми»… В самую точку!

— Напрасно вы так, — вполголоса без выражения сказал бородатый. — Мы действительно разыскиваем одного и того же человека. Только наш противник серьезнее. И опаснее во сто крат. Нам нельзя допускать ошибок: ни больших, ни малых — иначе он немедленно ими воспользуется. И тогда уж достанется не только нам, но и вам. Рикошетом.

Впрочем, останавливать вас мы не собираемся, продолжайте розыск — это нам не мешает. Если вы его не найдете, в конце концов мы его найдем. Вопрос времени. Что касается ваших знакомых, то мы понимаем, насколько это серьезно, и со своей стороны предлагаем вам следующее. Здесь и сейчас вы напишите список имен тех, кто, по вашему мнению, может оказаться в числе потенциальных жертв. Не забудьте указать адреса и телефоны. Мы установим круглосуточное наблюдение. Конечно, не в той форме, что с вами, но в обязательном порядке, я вам гарантирую.

Чтобы вы мне поверили, добавлю, что нам это тоже выгодно: еще одна возможность локализовать деятельность нашего противника.

Список передадите мне из рук в руки, когда доберемся до Балтийского. Все остальное мы берем на себя — не беспокойтесь. Сами отправляйтесь домой и ложитесь спать. Повторяю: вам не о чем беспокоиться.

Бородатый замолчал, посидел еще с минуту в неподвижности, а я ждал, добавит он хоть слово к уже сказанному, но он не добавил, встал и вернулся к вельветовому.

Вот так-то. Есть еще люди и в ГБ. А ты его пристрелить грозился. Супермен хренов.

Показалось, сейчас расплачусь от невыразимой благодарности. Как последняя размазня. Но тут же себя одернул: не сметь! Что бы не говорил бородач, Герострат вполне способен выкинуть очередной фокус, играючи обмануть «круглосуточное наблюдение»: на фокусы он горазд. А тем более помнишь: «…Конь — интересная фигура. Такая вся из себя необыкновенная… Трудную задачку задал Борька-хитрец, трудную. Ну да мы ее решим. Отдыхай, сынок.» — помнишь?

Да, расслабляться нельзя. Спускать на тормозах — тем более. Пусть, конечно, эти ребята действуют сообразно своим представлениям о борьбе с пресловутым «противником». Я их продублирую.

И вот интересное дело: стоило появиться и начать выкристаллизовываться новому плану, как словно груз неимоверной тяжести свалился с плеч, а назойливое видение рассыпалось в груду разноцветных осколков. Мысли неохотно выстроились по ранжиру — сплошное загляденье. Как то и «положено» мыслям супергероя.