СВС (Синдром Внезапной Смерти)

– Остановись ты уже. – Халитова оттащила подругу в сторону, и удерживая её, снова посмотрела на Танич. – Пойдём быстрее, отсюда. Я готова поговорить с тобой.

Татьяна почувствовала ослабление напора Родионова и, наконец, разжала руки. Тот выдохнул, и стал отряхиваться, морщась от движений левой рукой.

– Почему так тихо? – Танич с удивлением огляделась.

Место происшествия, вокруг которого, только что стояла большая толпа зевак, оказалось абсолютно пустым. Всех как ветром сдуло. О том, что здесь вообще кто-то был, напоминали, только, одинокий футбольный мяч, да пара брошенных велосипедов. «Надо же… Народ-то не дурак. Вот что значит настоящая опасность». Она поискала укрытия, где могли бы прятаться люди, и не обнаружила их, даже в окнах никто не торчал. В окружении панельных девятиэтажек, стояли только они. Несколько полицейских и Халитова с Тархановой. Причём, именно Тарханова контролировала ситуацию, а не полицейские вокруг неё. «Очень опасная, сволочь. Но погоди, я тебя сейчас прижучу».

– Хорошо, пошли, поговорим.

Через пять минут в какой-то кофешке рядом.

Они сидели как на допросе, с одной стороны столика Халитова и Тарханова, напротив них Танич. Молча, рассматривали друг друга в ожидании небольшого заказа. Наконец им принесли воды и кофе.

– Спасибо. – Тарханова поблагодарила официантку, и неприятно посмотрела на Татьяну. – Только мороженного не хватает. Подождите. – Она остановила, повернувшуюся уходить девушку. – Принесите нашей спутнице…

– Спасибо не нужно. – Татьяна подождала секунду, пока отойдёт официантка и продолжила, глядя на Тарханову таким же неприятным взглядом. – Ты понимаешь, что срок у тебя уже есть? Угроза оружием полицейскому. – Она сделала вескую паузу. – Это тянет на…

– Это ни на что не тянет. – Скептически перебила Елена, и чуть наклонилась вперёд. – Ты торгуешься, легавая, вот что это такое, а я не люблю торгашей. – Она, тоже, сделала паузу, только, очень презрительную. – И я не буду с тобой торговаться.

– Она права – Поддержала подругу Халитова. – Вы хотели поговорить, так говорите, а не угрожайте нам.

– Хорошо. Тогда расскажите мне, что происходит.

– Рассказать что происходит? – Черноволосая стерва скептически усмехнулась. – Ты сидишь с нами в кафе и пьёшь воду из стакана.

– Хватит валять дурака, крутая девочка. Хочешь прямые вопросы, хорошо. Что ты делала в Финляндии?

– Ооо. – Разочарованно протянула Халитова, отодвинула стул и стала подниматься. – Разговор окончен. Присылай повестку, и тогда продолжим.

«Блять, ошибка. С ними так не получится. Почему? Кто они такие? Почему не боятся меня? Так, обычно, ведут себя члены организованной преступности, потому что знают, что они не сами по себе, и что за спиной у них серьёзная, и опасная структура, которая всегда прикроет. А у этих, что за спиной?

Так ладно, нужно поменять тактику.

Если они сейчас уйдут, то это надолго, даже с помощью Рыкова два три дня на оформление дел, санкции прокуратуры, повестки, адвокаты, и полное сопротивление с их стороны. А мне нужна помощь, и быстро. Если не получается силой заставить их помогать мне, значит нужно завербовать их. И это возможно».

– Хорошо, сядьте. Слушайте. Я веду дело о серийном убийце. Воронина шестая девушка, погибшая в этом году. Перед ней было пять. Убийца охотится на одиноких женщин-лесбиянок до тридцати.

Халитова села. Тарханова, тоже, убрала свою кривую улыбочку, и стала слушать. «Отлично, заинтересовать удалось, теперь добавить побольше подробностей, чтобы вызвать сочувствие к жертвам, а через них и к моим поискам, так, чтобы в конце, естественным образом, вырулить на сотрудничество».

Сорок минут Татьяна подробно описывала, места преступлений, и что предшествовало убийствам, одновременно наблюдая за своими слушательницами. «Нет, они не имеют к этому отношения. Слушают с любопытством, но не более. Никаких внешних признаков того, что они что-то знают об этом. Более того, пробить стену отчуждения Тархановой не удаётся, такое чувство, что она мне не верит. Слушает внимательно, всё анализирует, и пытается поймать нестыковки. А вот Халитова слушает с интересом, значит нужно работать на неё».

Когда Татьяна закончила, наступила тягучая тишина. Женщины обдумывали и анализировали услышанное, и Татьяна не мешала этому, понимая, что сейчас решается будут они помогать ей или нет.

– Хорошо, допустим, что это правда. Что вы хотите узнать от нас? – Прервала молчание именно Халитова. – Из того, что мы сейчас услышали, вы и так знаете больше нас. Не вижу, что мы можем добавить… Если конечно, вы не считаете этим маньяком кого-то из нас.

– Нет, не считаю. Воронина художник, а значит, наверняка тоже, рисовала убийцу. Мне нужны её рисунки – это раз. С кем она встречалась последний месяц жизни – это два. Где жила…

– Вначале покажите рисунки, что вы нашли у других, тогда я поверю, что всё это правда.

– Хорошо. Татьяна вытащила сотовый и набрала своего помощника Володю. Ты где?

– Я там же, где мы и припарковались – в машине. А вы ещё не поубивали друг друга?