Сыч – птица ночная

Парень подобрал ключи, прицепил их обратно себе на пояс и, забрав у напарника оружие, невозмутимо встал рядом с хозяином.

– Еще раз скажи, – потребовал горец, сосредоточенно глядя на меня и удерживая пистолет на весу обеими руками – в любой момент готов открыть огонь.

– У меня дискеты, которые потерял твой сын, – уточнил я. – За ними охотится вся ФСБ России. Даже не знаю, зачем вдруг всем понадобились эти паршивые дискеты?

– Где?! Где ты их взял?! – замогильным голосом крикнул Зелимхан – именно крикнул, с надрывом, болью, тоской – да с чем угодно, но факт налицо: не понравилось ему дико, что дискеты эти оказались у меня!

Я не стал запираться – честно рассказал, каким образом ко мне попали дискеты. Зелимхан сунул пистолет в кобуру, присел на корточки и, обхватив голову руками, несколько минут раскачивался в таком положении наподобие ваньки-встаньки. Видимо, достал я его.

– Ты иди, Серега, отдыхай, – глухо вымолвил Ахсалтаков, покачавшись вволю и обращаясь к Лосю, переминавшемуся с ноги на ногу у машины. – Ты правильно сделал, что привез Ивана, – молодец.

– Его зовут Олег, – сообщил зачем-то Лось, удаляясь в сторону строений. – Он никогда не был Иваном.

– Для меня он всегда – Иван. – Ахсалтаков распрямился, подошел ко мне поближе и тихо пожаловался:

– Мы в четвертый раз встречаемся, и я опять не могу убить тебя… Первый раз не мог: ты взял в заложники мою семью. Второй раз не мог: ты мне был нужен для работы. Третий раз не мог: ты мог уничтожить мои деньги… Сейчас – дискеты… Это что такое, Иван? Как это называется?

– Это судьба, – неискренне заявил я. – Тебе никогда меня не убить, наверно. А насчет дискет… Я понятия не имею, что на них записано, – там пароль стоит. Но я подозреваю, что они очень дорого стоят. Недаром же за ними столько народу охотится… В общем, я искал тебя, Зелимхан. Специально, чтобы совершить сделку. Но ты очень хорошо прячешься – тебя трудно обнаружить. А теперь, раз такой случай подвернулся, я продаю их тебе. Завтра, в пять вечера, в Стародубовске. Если не завтра – то послезавтра, тоже в пять. В общем, в любой день в пять часов – на протяжении двух недель. В это время там постоянно будет посредник – мой человек, который по описанию узнает тебя. Мы вместе придем в Центральный парк, сядем на скамейку, а посредник, когда убедится, что мы одни, без сопровождения, принесет дискеты. Как тебе?

– Сколько ты хочешь? – вяло поинтересовался Зелимхан.

– Поторгуемся, – я заговорщицки подмигнул ему. – Но сначала я требую освободить меня от гири, высыпать из ботинок подшипники – чекисты напихали, нехорошие люди – и покормить. Сейчас сколько времени?

– Двадцать три тридцать пять, – машинально ответил Зелимхан, бросив взгляд на свои часы, и тотчас же спохватился:

– А зачем тебе время? Тебе что – не все равно?

– Я после полуночи стараюсь не есть, – лживо сообщил я, мгновенно высчитывая время, необходимое полковнику для сбора казачьего резерва: если взять за основу обещанные два часа с момента обнаружения базы, штурм следует ожидать где-то в половине второго. – Стараюсь диету блюсти и вообще – вести правильный образ жизни.

– Бери свою гирю, пошли, – сказал по-чеченски Зелимхан, держа руки скрещенными на груди и внимательно глядя на меня.

Я глазом не моргнул – продолжал осматриваться, словно ничего не понял. Показалось мне почему-то, что совсем не обязательно знать моему давнему врагу о том, что я владею его родным языком.

– Очень хорошо! А вообще я сомневался… – констатировал Зелимхан и отдал распоряжение своим телохранителям:

– Этот человек крайне опасен. Убивать его пока что нельзя – он мне нужен. Вы не будете спать всю ночь – за ним нужно непрерывно наблюдать.

– Я есть хочу, – напомнил я. – Где твое горское гостеприимство?

– Бери свою гирю, пошли, – распорядился Зелимхан. – А что там, говоришь, за подшипники у тебя в ботинках?

Я объяснил. Ахсалтаков хмыкнул и менять ничего не пожелал:

– Пусть так и будет. Тут недалеко идти. Давай – пошли…

Через десять минут мы с грехом пополам преодолели сотню метров до приземистого каменного строения, вплотную прилипшего к противоположному склону котловины. Пока перемещались, я имел возможность поверхностно облицезреть детали окружающего ландшафта и пришел к выводу, что на базе у Зелимхана присутствуют едва ли более полусотни бойцов – судя по числу каменных лачуг, ровным строем расположившихся на дне котловины. Если полковник с командой подкрадется бесшумно, оседлает верхушки скатов котловины и пустит через тоннель казаков с пулеметами, мои парни с ночными прицелами за несколько минут перещелкают всех, кто в панике повыскакивает из лачуг на открытое место. Если. Ах, это коварное «если»…

Строение прикрывало вход в пещеру, выдолбленную в каменистом склоне котловины. Толстенная металлическая дверь с винтовой задвижкой изнутри, посаженная на монолитную раму, наводила на мысль о том, что Ахсалтаков не склонен доверять свою жизнь таким неустойчивым человечьим качествам, как честность, бдительность и неподкупность, и предпочитает нечто более надежное.