Сыч – птица ночная

В общем, скажу проще: Вовке был нужен боевой товарищ. Опытный, бывалый, бесстрашный и ловкий, способный поддержать в трудную минуту, надежный как скала — иными словами, буфер между легко ранимой творческой душой Пошехонского и суровой окружающей действительностью. Абы какого буфера Вовка не желал — за два года перебрал немало кандидатур, но все оказались бракованные: то алкоголик в седьмом поколении, то жадный до денег, то просто сам по себе дурно пахнет ввиду не правильного обмена веществ — сами понимаете, с качественными буферами у нас напряг, они нынче в дефиците. Ко мне, кстати, несмотря на стремительное поступление на работу, неделю внимательно присматривались и пробовали на зуб. Для начала «забыковали» секьюрити — нагло отказались выполнять мои распоряжения и посоветовали отправляться в различные ненормативные места. Пришлось их обоих поправить с применением небольшой порции побоев и сослать на неделю в книгохранилище, где строптивые ребята вынуждены были стажироваться в качестве грузчиков. Затем меня попросили переместить «дипломат» с деньгами из офиса Вовке на квартиру и при этом туманно намекнули, что, дескать, за неимением времени посчитать сумму не удосужились, а потому мне не следует проявлять излишнее любопытство. И напоследок Вовка потащил меня вечерком прошвырнуться по новостройкам — якобы ему приспичило присмотреть билдинг для нового офиса. Новостройки в Ольховске заслуженно пользуются дурной славой: как и следовало ожидать, в процессе пятнадцатиминутной прогулки мы трижды напоролись на немногочисленные компании разнообразных отморозков, и последний эпизод простым требованием закурить не исчерпался. И хотя это были всего-навсего слегка одичавшие дети асфальта, не успевшие перешагнуть порог возмужания, пришлось полноценно скатиться в боевой транс и активно рубиться, подключив все имеющиеся навыки — волчата на полном серьезе намеревались перегрызть нам глотки. На следующий день, когда я утром явился в офис, Вовка, лучезарно улыбаясь и глядя на меня ясными глазами, бесхитростно сообщил:

— Испытательный срок завершен. Я рад, что не ошибся в тебе…

Освоившись в должности, я предложил Вовке заняться его физическим воспитанием. Мотивировка была проста и оригинальностью не отличалась: в здоровом теле здоровый дух. Я сумел внушить выкормышу Альбиона, что, освоив прикладной курс боевых искусств, он станет мудрее, чище, духовно богаче и вообще — будет цацей неописуемой. В результате Пошехонский приобрел два абонемента в городской клуб боевых искусств и мы с ним три раза в неделю прилежно посещали сие достославное учреждение. Я с удовольствием тренировался сам, слегка дрессировал своего шефа, и вскоре между нами сложились особые отношения, каковые неизбежно возникают между тренером и учеником: это нечто большее, нежели отношения учителя и ученика, отца и сына, наставника и наставляемого.

Постепенно я стал проникаться заботами фирмы и скоро уже не ограничивал сферу приложения своих усилий лишь вопросами мифической пошехонской безопасности. Я мог, например, смотаться в соседний город, чтобы поторопить парниш из типографии, которые не успевали с нашим заказом, а между делом прозондировать состояние дел на тамошнем книжном рынке и опросить лоточников, кого лучше покупают. Или, действуя по просьбе занятого Пошехонского, провести ревизию в каком-нибудь из наших магазинов. Вскоре я стал ощущать себя сопричастным со всеми делами фирмы и старался работать с полной отдачей: Пошехонский щедро платил мне за это — и не только деньгами. Добрым отношением, неприкрытым восхищением по ряду некоторых вопросов специфического характера (обусловленных моей прежней деятельностью), безграничным доверием, которое, в свою очередь, обязывало меня, как любого нормального индивида, к еще более добросовестному исполнению своих обязанностей.

К концу второй недели я неожиданно обрел еще одного партнера — правда, в сфере, далекой от книгопродажи.

— Вы холостой, живете одиноко, от вас за версту разит отсутствием женского ухода, — как-то вечером безапелляционно заявила главбух «Егора» Ольга Алексеевна Толковая. — Поедемте ко мне домой, я вас накормлю хорошим ужином. Или вы стесняетесь?

Ну что вам сказать? Я вообще-то всегда испытывал определенного рода трудности в общении с прекрасным полом — особенно на первой стадии знакомства. А Ольга Алексеевна, как я успел заметить, имела в фирме репутацию ханжи и пуританки: строгая тройка (юбка чуть выше щиколотки, блузка застегнута под горло), большущие очки с толстыми стеклами, минимум макияжа, сухой официальный тон со всеми — независимо от чинов и социометрической значимости. В свои тридцать пять она умудрялась выглядеть на все сорок и с любой стороны была похожа на завуча образцово-показательной школы. Никаких эротических флюидов, свойственных нормальным светским дамам ее возраста, она не испускала — понятия «секс» и Ольга Алексеевна Толковая (а фамилия как вам?) были сопоставимы примерно так же, как завод железобетонных конструкций и полотна Микеланджело.