Сыграй на цитре

Миазма пожимает плечами в ответ на мой отказ, вытирает клинок и убирает его в ножны. Лотос всхлипывает. Я беру себя в руки и делаю шаг вперед.

– Не советую, – говорит Миазма. Вспыхивает свет факела, позволяя мне бросить мимолетный взгляд на сотни конных войск, окруживших поляну. – Если только ты не хочешь, чтобы полетело еще больше голов твоих друзей.

Я заставляю себя сделать еще один шаг.

– Они мне не друзья. – Еще один. – Я долго ждала этой возможности. – Теперь встать на колени со связанными руками, пусть непросто, но мне это удается, и я склоняюсь над кучкой белых поганок. – Моя леди.

Тишина.

Смех Миазмы больше напоминает карканье, начинающееся и заканчивающееся в ее горле.

– Неплохо – для твоей первой речи в дезертирстве. Практика пойдет тебе на пользу.

– За меня говорят мои действия, а не слова. Позволь мне доказать свою преданность.

– Преданность той, которая предает свою собственную леди.

– Я никогда не давала клятвы верности Синь Жэнь. Я поддержала ее дело только потому, что она пришла в мою хижину и умоляла.

Лотос перестает всхлипывать.

– Т-т-ты… предательница!

Миазма лениво машет рукой, и Лотос затыкают рот кляпом.

– Умоляла, – говорит она, смакуя это слово.

– Да, умоляла, – говорю я. – На коленях. Три раза.

– Она бы так и сделала, не так ли? – Размышляет Миазма. – Всегда безнадежная, Милосердная Жэнь. И ты. – Ее голос внезапно грохочет. – Ты, Восходящий Зефир, всегда коварная. – Это прозвище вызывает у меня дрожь восторга; Миазма, должно быть, думает о каждом случае, когда нам удалось от нее ускользнуть. – За тебя говорят твои действия? – Она кивает на Лотос. – Что ж, давай. Докажи свою преданность, убив вот эту.

– И заставить тебя проиграть эту войну? Думаю, нет.

– А? – Миазма приподнимает бровь. – Поясни.

Я должна была уже потерять дар речи от страха. В итоге мою голову могут отделить от моей шеи до того, как закончится эта ночь. И я правда в ужасе – пока не касаюсь своего веера. Это то, что я делаю лучше всего: считываю атаки противника, использую уже накопленную информацию в качестве плана контратаки.

Я держу тут все под контролем.

– Ты знаешь Жэнь не хуже меня, – начинаю я. – Возможно, даже лучше, учитывая вашу общую историю. – Миазма усмехается над напоминанием о былых временах, когда два пустых места – Миазма, приемыш евнуха, и Жэнь, бесправный отпрыск могущественного рода, – бок о бок служили династии. – Синь Жэнь – леди, у которой нет территориальной цитадели для обучения или снабжения своих войск. Оставьте ее в покое, и стихия позаботится о ней. Но убей любую из ее названых сестер, и в итоге в твоих руках окажется бешеный пес.

– Тогда чего же мы ждем? – кричит Миазма. – Мы раздавим ее прямо здесь, прямо сейчас. Я даже предоставлю тебе честь снести ее голову.

– Зачем так себя утруждать? Как раз перед тем, как прибыть сюда, я отравила две трети их лошадей тисом. – Лотос вопит сквозь кляп. Я игнорирую ее и продолжаю: – В ближайшее время Синь Жэнь и ее войска не покинут Хэвань.

Это заставляет Миазму задуматься. Очевидно, она не думала, что у меня хватит духу лишить их кавалерии. Она, вероятно, пошлет разведчика проверить. Это в ее природе – быть подозрительной.

– Ты прибыла не одна, – отмечает она.

– Я, едущая на встречу с тобой в одиночку? Даже такая дура, как Жэнь, могла бы почуять неладное. Эти солдаты – всего лишь прикрытие для моего дезертирства. И теперь они приносят себя в жертву достойной леди. Убей их. Допроси их. Двадцать, может быть, принесут и не так уж много пользы против ваших пяти тысяч, но двадцать говорящих ртов? Это ценные данные.

В нос мне ударяет едкий запах – запах мочи, исходящий из моего собственного строя. Для них я, должно быть, кажусь прагматичной, бессердечной, жестокой. Если бы только я могла сообщить им, что у нас есть три шанса из четырех, что Миазма сохранит им жизнь; у нее слабость к талантам, независимо от их происхождения.

– Лагерь, полный предателей. – Миазма потирает руки. – Ох, Жэнь. Это разобьет ей сердце, если она узнает. Так что лошади…

– Умрут к рассвету, – уверяю я ее.

– Превосходно. – Но я все еще не втерлась в ее доверие. Не полностью. По большому счету мертвые лошади и жертвенные войска могут быть просто стратегией, которой я умело распоряжаюсь. Мне нужно продемонстрировать Миазме, что мне есть что терять. Показать ей, что я нажила врага в своем предыдущем лагере.

Земля, наконец, начинает дрожать.

Вовремя.

Ну же. Мои пальцы сжимаются вокруг ручки веера. Я заставила заглотить наживку, я посеяла недоверие, но то, что происходит дальше, находится вне моего контроля. Ну же.

Я знаю, что ты можешь ехать быстрее.