Сын

– «Оценка произведена сотрудником полиции на месте». Помнишь, мы учили это, Понтиус? Ты помнишь, нас учили, что такая оценка всегда превалирует над приказом не присутствующего на месте?

– Симон! В этом городе царит хаос, уж таков он. Городской совет и пресса требуют от нас раскрытия этих убийств. Ты не будешь сейчас прыгать в речку, договорились? Симон!

Симон прервал связь, выключил телефон, открыл багажник и отпер отделение для оружия. Он вынул дробовик, пистолет, коробки с патронами и два пуленепробиваемых жилета, открыто лежавших в багажнике, после чего уселся в салон.

– Мы входим, – сказал Симон, протягивая Кари дробовик и жилет.

Она посмотрела на него:

– Вы разговаривали с начальником полиции?

– С ним, – ответил Симон, удостоверился, что магазин пистолета «Глок-17» полон, и вставил его обратно в рукоятку. – Можешь дать мне наручники и шоковую гранату из бардачка?

– Шоковую гранату?

– Опавший фрукт облавы в «Иле».

Она протянула Симону его наручники фирмы «Пирлесс» и гранату.

– Он разрешил нам войти внутрь?

– Он согласен, – сказал Симон, натягивая на себя свинцовый жилет.

Кари сломала дробовик и быстрыми привычными движениями вставила в него патроны.

– Охочусь на куропаток с девяти лет, – объяснила она, заметив взгляд Симона. – Но мне больше нравились винтовки. Как мы это сделаем?

– На счет «три», – сказал Симон.

– Я имею в виду, как мы ворвемся…

– Три, – произнес Симон и открыл дверцу машины.

Гостиница «Бисмарк» располагалась, мягко говоря, в самом центре Осло. Маленькая гостиница находилась посреди Квадратуры, места, где зародился город, на перекрестке, где встречаются рынок наркотиков и рынок проституции. Здесь сдавали номера на час вместе с чистыми полотенцами, совершенно затвердевшими от частой стирки. Комнаты не ремонтировались с тех пор, как шестнадцать лет назад гостиница перешла в руки своему нынешнему владельцу, а вот кровати приходилось менять каждые два года из-за износа и поломок.

Поэтому, когда Ула, сын хозяина, работавший за стойкой портье с шестнадцати лет, в 03.02 поднял взгляд от монитора компьютера и посмотрел на человека перед стойкой, он по привычке подумал, что мужчина что-то перепутал и зашел не туда. Он был одет в красивый костюм и держал в руках два «дипломата» и красную сумку, и к тому же у него не было спутника ни мужского, ни женского пола. Но посетитель настоял на том, чтобы заплатить за недельное пребывание в одном из номеров, взял полотенце двумя руками с почти подобострастной благодарностью и скрылся на третьем этаже.

Потом Ула вернулся к чтению сетевой версии газеты «Афтенпостен», где писали о волне убийств в Осло, о том, как из-за этого развязалась война банд и какое отношение все это может иметь к убийце, сбежавшему из Гостюрьмы. Некоторое время Ула разглядывал фотографию. А потом отогнал от себя эту мысль.

Симон остановился перед лестницей, ведущей в дом, и подал знак Кари приготовить оружие и следить за окнами второго этажа. Сам же он поднялся на три ступеньки, осторожно постучал по двери костяшкой указательного пальца и прошептал «полиция». Потом он посмотрел на Кари, чтобы удостовериться, сможет ли она подтвердить, что он четко следовал процедуре. Постучал. Снова прошептал «полиция». После этого он взял пистолет за ствол и потянулся, чтобы разбить стекло в окне рядом с дверью. В другой руке он держал наготове шоковую гранату. У него был план. Естественно, у него был план. Подобие плана. В нем говорилось, что неожиданность и быстрота – залог успеха. На карту должно быть поставлено все. Как всегда. И в этом, как объяснил ему юный психолог, заключалась его болезнь. Согласно исследованиям, человек систематически преувеличивает вероятность того, что должно произойти нечто невероятное. Например, что он погибнет в авиакатастрофе. Или что его ребенка изнасилуют либо похитят по дороге в школу. Или что лошадь, на которую он поставил все накопления жены, первый раз за всю свою карьеру безнадежно отстанет. Психолог сказал, что в подсознании Симона имелось то, что было сильнее разума, и нужно было только вступить в диалог с этим больным, с этим сумасшедшим диктатором, терроризировавшим его и разрушившим его жизнь. И нужно было подумать о том, есть ли в его жизни что-нибудь важное. Важнее диктатора. То, что он любит больше игры. Было. Эльсе. И у него получилось. Он поговорил со зверем, приручил его. И ни разу не сорвался. До сегодняшнего дня.

Он сделал вдох и уже собрался ударить пистолетом по стеклу, как вдруг дверь открылась.

Симон развернулся, держа пистолет перед собой. Но он был не так быстр, как раньше. Шансов ноль. Был бы ноль, если бы у мужчины, стоявшего в дверях, было стрелковое оружие.

– Добрый вечер, – сказал мужчина просто.

– Добрый вечер, – ответил Симон и попытался вернуть самообладание. – Полиция.

– Чем могу помочь? – Мужчина полностью открыл дверь.

Он был одет. Узкие джинсы. Футболка. Босиком. Пистолет спрятать негде.

Симон засунул гранату в карман и продемонстрировал свое удостоверение:

– Я должен попросить вас выйти из дома и встать у стены вот здесь. Немедленно.