Сын Америки

- Не знаю. Мне много чего хотелось. Но только ничего этого нельзя было. Мне хотелось делать то, что делали белые мальчики после школы. Одни поступали в колледж. Другие шли в армию. А я не мог.

- Но вам хотелось быть счастливым?

- Понятно. Кому же не хочется?

- Но вы не верили, что это когда-нибудь будет?

- Не знаю. Я просто жил изо дня в день. Вечером ложился спать, утром вставал. Нет, иногда мне казалось, что это будет.

- Как?

- Не знаю, - ответил он голосом, который прозвучал как стон.

- Как же вы себе представляли счастье?

- Не знаю. Только совсем не похоже на то, что было.

- Разве вы не отдавали себе отчета в своих желаниях, Биггер?

- Ну, мне казалось, если я буду счастлив, я перестану всегда хотеть того, чего нельзя.

- А почему вы хотели того, чего нельзя?

- Не знаю. По-моему, это у всех так бывает. Вот и у меня было. Может, если б я мог заняться таким делом, как мне хотелось, все было бы хорошо. Я бы тогда не боялся. И не злился тоже. Не было бы ненависти к людям; и, может, мне тогда легче жилось бы на свете.

- Биггер, вы бывали в Клубе молодежи Южной стороны, в том, которому мистер Долтон подарил столы для пинг-понга?

- Бывал, да только на кой черт пинг-понг взрослому парню?

- Как вам кажется, этот клуб отвлекал вас от озорства?

Биггер откинул голову набок.

- Отвлекал от озорства? - повторил он слова Макса. - Да мы все свои дела там всегда и обдумывали.

- Вы когда-нибудь ходили в церковь, Биггер?

- Да, только очень давно. Когда я был маленький.

- Ваши родные - набожные люди?

- Да, мать чуть не каждый день в церковь ходит.

- А вы почему перестали ходить?

- Надоело. Пустое это все. Поют, кричат, молятся без конца. Да только не помогает. Все негры любят ходить в церковь, и никому это не помогает. Все равно у белых есть все, а у негров ничего.

- И вы не замечали, что, когда вы бываете в церкви, у вас становится легче на душе?

- Нет. Мне этого и не нужно было. Это только у бедных в церкви становится легче на душе.

- Но ведь и вы бедны, Биггер.

Снова глаза Биггера загорелись лихорадочным гордым блеском.

- Я не _такой_ бедный, - сказал он.

- Но ведь вы сами говорите, Биггер, если б вы попали в такое место, где вы не чувствовали бы ненависти к себе и не ненавидели бы других, вы бы могли быть счастливы. В церкви вас никто не ненавидел. Почему же вы не находили там облегчения?

- Я хотел быть счастливым здесь, на земле, а не в другом месте. Такого счастья мне не надо. Белым людям на руку, если негры набожны: они тогда могут делать с нами, что хотят.

- Несколько минут назад вы сказали, что за убийство вас бог накажет. Значит ли это, что вы верите в бога?

- Не знаю.

- Вас не страшит, что будет с вами после смерти?

- Нет. Но мне не хочется умирать.

- Разве вы не знали, что убийство белой женщины карается смертью?

- Знал. Но она меня так измучила, что мне было все равно.

- Вы искали бы утешения в религии, если бы знали, что она может вам его дать?

- Нет. Я и так скоро умру. И если б я был набожный, я бы уже умер.

- Но ведь церковь обещает вечную жизнь?

- Это для тех, кого много били.

- У вас есть такое чувство, что вы могли что-то сделать в жизни, но только у вас не было случая?

- Может, и есть; только я не прошу, чтоб меня жалели. Никого не прошу. Я негр. У негров случая не бывает. Я вот думал, что мне выпал случай, рискнул и проиграл. Но теперь уже мне все равно. Я попался, значит, делу конец.

- Но вам не кажется, Биггер, что где-то, как-то, когда-то вам удастся вознаградить себя за все то, чего вы были лишены здесь, на земле?

- Нет! Чушь все это! Я знаю, когда меня прикрутят ремнями к стулу и пустят ток - мне крышка, и навсегда.

- Биггер, я хочу знать, как вы относитесь к людям своей расы. Вы любите их?

- Не знаю, мистер Макс, Все мы черные, все мы одинаково терпим от белых.

- Но ведь вы знаете, Биггер, есть негры, которые заботятся о благе своего народа. Есть негры - общественные деятели, передовые люди.

- Да, знаю. Слыхал про них. Что ж, верно, они хорошие люди.

- Вы не знакомы ни с кем из них?

- Нет.

- Биггер, среди молодых негров много таких, как вы?

- Наверно, много. Кого я знаю, тем всем нечего делать и некуда податься.

- Почему же вы ни разу не попробовали пойти к кому-нибудь из общественных деятелей - негров и рассказать про свои настроения?

- Да ну, мистер Макс. Они не стали бы меня слушать. Хоть белые обращаются с ними не лучше, чем со мной, а все-таки они - богатые. Они говорят, что такие, как я, мешают им ладить с белыми.

- Вам когда-нибудь приходилось слышать их выступления?

- Еще бы. Во время выборов, не раз.

- Ну и как они вам понравились?

- Да не знаю. Все они одно и то же говорят. Все они хотят, чтоб их выбрали на должность. Все они хотят получить денег побольше. Это ведь все равно что игра, мистер Макс, вот они и играют по всем правилам.

- А почему вы не пытались играть?

- Что вы, мистер Макс! Я ничего не знаю. У меня ничего нет. Кто на меня смотреть будет? Я - нищий негр, вот и все. Я дальше начальной школы не пошел. А чтобы политикой заниматься, надо быть важной птицей, надо окончить колледж.

- Но вы чувствовали к ним доверие?