Сын Амона, Сын Зевса

Глаза, наполненные отблеском металла –

К себе приковывали взгляды бесконечно,

И в чёрной сфере они пламенем сияли,

Давая нежно прикоснуться к слову вечность!

Глава IV

Любуясь этой красотою несравненной,

Смотря, как в бездну, в эти тёмные глаза,

Царь Македонии, познавший откровенье –

Навеки понял – кто теперь его судьба!

Мистерий не было. Что было завершилось,

Олимпиаду познакомили с царём,

Их ночь совместная довольно долго длилась,

И эта ночь затем сменилась новым днём;

По установленным обычаям древнейших –

Олимпиада не могла принадлежать –

Тому, кто с нею ночь провёл затем в дальнейшем,

Ей только бог один мог в целом обладать.

Она дарила только трепетные ласки,

Вручая в руки нежно тонкости любви,

Ведь нега жизни – дарит истинное счастье,

Ведёт к познанию божественной судьбы!

Она открыла – связь царю – души и тела,

Их бесконечный свет, источник теплоты,

И привела его к тому, что так хотела:

Чтоб он мечтал о ней, желал её внутри;

Быть с этих пор ему – одною ей – влекомым,

И в каждом слове говорить о ней всегда,

Любовь способна подчинить себе законы,

Пред этой силою склонялись города;

Ждать новой встречи, лицезреть её движенья,

Не обращая взор на образы других,

Она одна в нём разжигала восхищенье,

И отблеск глаз его ловила на своих,

А после втайне повторяя заклинанья –

И призывая Зевса-Амона сойти,

Чтобы исполнить – сердца – тайное желанье –

На свет великого царя произвести,

Который станет воплощением Вселенной,

Который будет покоритель на Земле,

Десницей бога, его чистым проявленьем,

Его огнём, мечом – сверкающим во тьме!

Олимпиада отдалась царю с той силой,

С которой верила, что сын её теперь –

Перстами бога охраняем и любимый,

С тех пор минули десять прожитых ночей –

Филипп намерен был связать их узы браком,

Соединить их судьбы в целом навсегда,

И этим символом, обрядом, светлым знаком –

Благословили их на счастье небеса!

Глава V

В ночь перед свадьбою был сон Олимпиаде –

Как в небе молния сверкнула и зажглась,

Ударив в чрево – небо пламенем объяла,

Жизнь зародилась, и мечта её сбылась;

Об этом сне потом узнали все в округе,

Её видение, как весть, разнесено,

О Зевсе только говорили рядом люди,

Что этой молнией был подан знак его,

Наутро были свершены приготовленья –

К тому, чтоб вскоре состоялся ритуал,

По македонскому древнейшему поверью,

Который две судьбы в одну объединял:

Невеста лёгкою вуалью лишь сокрыта,

Одета в белое, листвою убрана –

Взошла затем на золотую колесницу –

Шестью быками, что была запряжена,

Напоминали их рога златую лиру,

Их белый цвет столь много взглядов привлекал,

Филипп взошёл к Олимпиаде столь красиво,

И занял место рядом с нею, как желал,

Пред ними шли рабы с потухшими огнями,

И звуки флейты наполняли воздух дня,

Который двое в колеснице очень ждали,

А перед ними дева амфору несла,

Мелькали лавровые ветви повсеместно,

Сопровождала их несметная толпа,

Прибыв в Деметры храм – священнейшее место –

Вошли, чтоб близкими друг другу быть всегда!

Произнесённое во храме обращенье,

И преломлённый хлеб для счастья до конца –

Объединили их в союз – для достиженья –

Того, что Амон-Зевс замыслили тогда;

Пред новобрачными теперь горело пламя,

Они вернулись во дворец затем спустя,

Чтоб состоялся пир, который бы восславил –

Их брак свершившийся, их жизни, имена!

Глава VI

Был пир продолжен без участия влюблённых,

Филипп понёс свою царицу на руках –

В опочивальню, и надеясь отдалённо,

Что вновь познает наслажденье на устах;

Но ничего он не почувствовал: ни нежность,

Ни вдохновенья, ни волнения – внутри,

Казалось будто – эта ночь продлится вечность,

Оставив после – чувство горькой пустоты,

Ему приснилось, будто он горячим воском –

В миг опечатал – чрево избранной жены,

На гравировке символ льва, поставив только,

И он задумался: Что значат эти сны?

Он обратился к толкованию и смыслу:

Что означают эти знаки? Чья вина?

Какие символы искать на небе чистом?

Его ребёнка или нет родит она?

Он не нашёл желанных столь ему ответов,

Услышал только, что ребёнок с сердцем льва,

И не нуждался больше он ни в чьих советах –

Постель отныне становилась холодна;

Однажды ночью, лёжа рядом с ней в постели –

Он попытался прикоснуться к ней спустя,

Придвинув ногу к ней, почувствовал всем телом –

Что в ней и капли нет желанного тепла,

Откинув быстро одеяло, закричал он –

Меж ними вместе возлегла её змея,

И произвольно он нагнулся за кинжалом,

Но преградила ему путь её рука;

Он посягнуть не мог на жизнь небесной твари,

Олимпиада рассказала – кто она,

Что за убийство ждёт его такая кара –

Страшней которой не представить никогда!

Он испугался столь описанного гнева,

И все попытки в миг оставил до конца –

Вернуться к ней – на ложе – рядом с этим зверем –

Смирился с этим, согласившись для себя,

Перед дверьми её поставил утром стражу,

Не допуская даже мысли, чтоб она –

Могла принять в своих покоях друга даже,

С которым может тесно сблизиться тогда,

Филипп отдал, что было нужно приказанье:

Направил в Дельфы его главного писца,

Чтобы оракул дал ему обоснованье –

Тому, что скрыла от него его жена,

Ответ был дан, что сын зачат едино богом,

Что Зевс и Амон – два божественных отца,

Что наказанье будет жёстким и суровым,

Что он поплатится – немного погодя;