Сын башмачника. Андерсен

Живя своей единственной, обыденной жизнью, лес даже не посмотрел им вослед. Что — люди? Андерсен-мальчик всё не расставался с лесом, а отец погружался в грядущий понедельник, нищую работу, и медяки, которые он мог получить за неё, уже лежали в его сердце. Ему всё труднее и труднее с каждым выходным днём становилось покидать лес, хотелось стоять, как дерево, только бы не возвращаться к привычным людям, уехать бы далеко-далеко, прославиться, вернуться богатым и гордым, чтобы никто и не узнал тебя, и делать добрые дела. И он погружался в неисполнимые мечты, как бабочка погружает свой хоботок в нектар... Над его рабочим местом повис стеклянный шар — его переливы диктовали мысли о путешествиях. Шар смотрел на зелёные ветки с нелюбовью — они отнимали внимание хозяина.

Болото Оденсе всё больше затягивало Андерсена-старшего, надежды на улучшение положения не было, а он ещё так молод! Хоть бы сын когда-нибудь получил возможность учиться.

   — Никого, никого не слушай, судьбу придумали богатые, чтобы бедные не могли с ними сравняться.

Знания ведь угодны Богу, они — от Бога, вот и учись всегда. И не слушай тех, кто говорит, что ты должен, как и я, оставаться всю жизнь нищим и работать на тех, кто богат. Если ты будешь учиться, то в тебе откроются таланты. Вот почему богатые так не любят, чтобы бедные учились. Не верь им. Если бы ты знал, как я хотел учиться. Помнишь гимназиста, который приходил к нам на этой неделе и показывал свои учебники?! Как много в них славных картинок, каждую можно рассматривать помногу часов. Как сладко учебники пахнут типографской краской, разве есть запах прекраснее, слаще, чем аромат книг — они пахнут, как самые лучшие на свете цветы.

И отец прижал к себе головку сына. Он чувствовал каждую его косточку и был рад отдать всю свою оставшуюся жизнь за уверенность, что сын станет учиться.

Ах, этот гимназист, пришедший к ним, какие замечательные были у него книги, ну почему одним можно учиться, а другим нельзя из-за проклятой бедности.

— Хватит говорить глупости, — сказала мать. — Пусть наш сын овладеет ремеслом, чтобы мог кормить в старости своих родителей. Маленький Ганс шьёт куклам платья и из него выйдет толк в ремесле, если он станет усидчивым. Быть хорошим портным или сапожником — очень много значит в жизни. Не забивай ему голову своей ерундой об учёбе, я и сама хочу, чтобы он учился, но за гимназию мы не можем платить. И в школу крайне трудно устроиться. Ты ведь знаешь это не хуже меня. Я тоже хочу учиться, давайте все будем учиться, а кто же будет работать? Что будем есть? Пить? Во что одеваться? Что скажут люди? Бог создал нас для труда, об этом и в Библии написано. Получше научи сына тому, что сам знаешь, вот и будет у него кусок хлеба на чёрный день. Тогда ты станешь достойным отцом. И не забивай голову сына несбыточными мечтами. А то возомнит о себе Бог знает что, и вся его жизнь пойдёт из-за тебя наперекосяк.

Мальчик так любил и мать и отца. Но сейчас одного отца ему было жалко всем сердцем, которое билось так сильно от жалости, что хотелось зарыдать... Он вспомнил, как смеются над ним мальчишки, если он начинает плакать, и с трудом сдержал свои слёзы...

Он всё чаще представлял себя сыном короля — иначе трудно было прожить в оденсейской обывательщине, банальщине. А эти мысли упражняли фантазию. Сам того не подозревая, этим он тренировался находить во всём черты, несвойственные предмету, но способные ему принадлежать.

МАЛЕНЬКИЙ САД

Из кухни можно было добраться до чердака — целое путешествие, множество шагов, очарование каждого скрипа, нежность случайно открывшейся паутинки. Кто там прячется в темноте на чердаке? Андерсен уже чувствует дыхание неизвестного, слышит его тихое-претихое сердце... Ну же... Где этот Никто? О нём столько говорят, пора и познакомиться! Может быть, этот Никто и есть весь чердак. С чердака звёзды вкуснее. И виднее... Слуховое окно — как ухо дома: что там, на ближайшей звезде, когда оттуда прилетят летучие мыши... Небо рядом — рукой подать... Он потрогал его. В его левый глаз капнула одна звезда, а в правый — другая... Как две капли таинственного эликсира вечера — чтобы лучше видел всё, чтобы его глаза стали звёздными... Ведь со звёзд видно всё, и не только на земле...

На водосточном жёлобе между домами стоял ящик с землёй. Заботливыми руками Марки Андерсен на этом клочке земли разместился целый сад волшебства, а разве нет? Петрушка росла между небом и землёй и чувствовала себя вполне вольготно, несмотря на худенькое тельце, она выглядела высокообразованной госпожой. Лук был ей хорошим другом — настоящие муж и жена. Интересно, какие у них появятся детки, а может, уже есть. Андерсен внимательно осмотрел заросли — нет, кроме лука и петрушки — никого. Он достал из кармана куклу-солдатика и сказал ей тихо, но так, чтобы слышали и лук и петрушка:

   — Посиди здесь в засаде. Ты должен увидеть этого Никто.

Солдат — всегда солдат, приказ есть приказ — и он засел в зарослях петрушки и лука с ружьём — враг не уйдёт и будет пленён!