Сын башмачника. Андерсен

Вскоре милая барышня щеголяла в батистовой юбочке, ах, что это была за чудо-юбочка! Прямо само великолепие! Даже королеве было бы не стыдно показаться в таком одеянии. Хорошо бы такую юбочку сшить Саре, подумал Андерсен о девочке, той, с которой учился в школе, но вспомнил, как она посмеялась над ним, и отказался от своей мысли. Даже вдова Бункефлод залюбовалась одеждой куклы. Право же, не зря.

   — Знаешь, — сказала она, — хорошо было бы сделать вот что... — И она быстро перебросила через её плечо узенькую голубую ленточку в виде шарфа.

   — Прямо загляденье! — вырвалось у Андерсена.

   — Да, не зря мы занимаемся с тобой шитьём.

Андерсен решил, что подарит вдове ко дню рождения белую шёлковую подушку для иголок. И сказал ей об этом.

— Спасибо, спасибо, мой юный друг! — расчувствовалась старуха.

И мальчик отправился домой, ему ведь не терпелось показать матери свой подарок. Но та осталась равнодушной. И только куклы приняли новую соседку, как родную, и вскоре с ней сдружились до того, что стали рассказывать ей замечательные сказки, которые иногда доверяли и Андерсену. Это были сказки о чертях, ведьмах, у кукол сжимались их маленькие сердца, но страх в то же время манил их. Ведь когда сердце сжимается — его чувствуешь...

Прошёл год после смерти отца... Андерсен был высоким подростком, рос очень быстро, точно хотел добраться до облаков. В лице проступало очевидное добросердечие; странности — любовь к книгам, длинные рассуждения, мечты стать известным актёром — открыли ему двери во многие аристократические дома Оденсе.

Длинный нос уже тогда служил предметом насмешек. В удивительной несочетаемости маленьких глаз и большого носа виделась улыбка природы над гадким утёнком из Оденсе. В нём были удивительная хрупкость, незащищённость... Точно смерть бродила рядом с ним и готовила его для себя... Хрупкость и обидчивость натуры, как бы хрустальность плоти... Его интересы были далеки от интересов его одногодков.

Загадка для историков и врачей: как он выжил в детстве? Объективным ответом может быть только один — провидение защищало его... Увидев его в конце улицы, сразу бросалась в глаза его нездешность. Иногда, не в силах выдержать страха за его судьбу, мать крепко прижимала его к себе и молча плакала.

Он был длинноног и ходил быстро, точно парил над землёй. Его заметные лопатки виделись началом крыльев. Пристроившись к перелётным птицам, он мечтал покинуть привычный мир нищего Оденсе.

Андерсен продолжал шить убогие платья для своих кукол — наследниц отца. Эти куклы были для него живее соседей. Смерть отца усилила в нём чувство одиночества и необходимости покинуть эти надоевшие улочки.

Он хотел жить на сцене Копенгагена. Сцена Оденсе была очень мала. Она стесняла его дух. Как ветка в марте ждёт листьев, он ждал других людей и встреч. В этом городе он был пленным; ему нужна была свобода. Он казался вялым и слабым, но в нём вызрела могучая сила мечты. Открытое миру сердце требовало иных слушателей, чем жители Оденсе. Сын прачки для них не мог видеться артистом. Он встречал вокруг в лучшем случае равнодушие, чаще всего к его желанию уйти из города относились с иронией, подозревая, что судьба сумасшедшего деда не за горами...

Мать скучала без отца. Одиночество её часто передавалось и сыну. Уже не с кем было ходить в лес. Андерсен чувствовал, что лес ждёт не дождётся их с отцом, ведь он ничего не знал о смерти башмачника-солдата. Иногда Андерсен думал, что могила отца должна быть в лесу — там, среди деревьев, которые он так любил, лежать так мягко... Когда он приходил на могилу отца, то не мог понять, почему отец хоть на пять минут не выйдет из-под земли и не поговорит с ним. Иногда он рассказывал отцу о вдове Бункефлод и о книгах, какие они читают. Ведь отец так любил читать, узнавать всё новое... Как-то он так горько заплакал, что ему показалось, как рука отца выбралась из-под одеяла травы и протянулась к нему, чтобы отереть слёзы... Он в страхе закричал и с тех пор стал реже приходить на могилу.

И хотелось, хотелось добежать до далёкого леса, сказать, чтобы не ждал, что отца нет уже... И никогда не будет... Да и сам Андерсен скучал по каждому дереву.

   — Вот бы сходить в гости к лесу, — говорил он вслух.

   — Я бы с тобой сходила, но мне некогда! — ответила мать. И, стоя перед зеркалом, переводила разговор на другое: — Я ещё не старая?

   — Ты молодая, — говорил сын.

   — Тебе нужен новый отец.

   — Мне никто не нужен, кроме моего отца, — отвечал маленький кукловод...

Мать внимательно смотрела на него, пытаясь отыскать черты отца. Женщине одиноко одной на земле...

Вскоре Мария Андерсен вышла замуж за молодого башмачника. Что-то тянуло к ней молодых мужчин...