Сын безумия

Вспомнив недолгое посещение прибрежного города, Даяна приложила руки к груди и, слегка согнув колени, поклонилась — так в герцогстве Урвата принято приветствовать вышестоящих.

— Я вижу госпожу Гунхольд, прозванную в этих краях лесной ведьмой? — глубоким, чуть хриплым баритоном спросил вошедший.

— Да, мой господин, — без всякого подобострастия отозвалась Даяна. — Кто вы? И что вам надобно?

Мужчина молча прошагал через всю комнату, подошел к камину и, протянув ладони к огню, сказал, не поворачиваясь к леди:

— Я принц Ранвал, сын герцога Урвата.

— К вашим услугам, милорд, — прошептала Даяна. Повелительные манеры гостя немного пугали хозяйку: что могло понадобиться в ее доме наследнику короны?!

Все так же стоя лицом к огню, принц бросил через плечо:

— Мы дважды присылали приказания явиться ко двору. Вы их презрели.

Упрек сына герцога заставил Даяну закусить губу и отмолчаться. В течение последних двенадцати дней к ней дважды приезжали гонцы от правителя с настойчивым приказом прибыть в столицу. Старый герцог тяжело болел, и слухи о ведьме, вылечившей дряхлого деревенского пропойцу от страшной болезни, докатились до замка.

Бабус, все это время старавшийся находиться между грозным наследником и хозяйкой, тихонько топтался за герцогской спиной. А принц, внезапно развернувшись, схватил старика за шкирку и подтащил к огню. Бабус повис в его руках безвольной, парализованной ужасом зверушкой.

— Это ты его спасла, ведьма? — спросил сурово.

— Да, я! — строптиво отозвалась Даяна. Злость на грубого высокомерного отпрыска дома Урвата закипала в ней. «Болван спесивый! Ведет себя как неотесанный мужлан!»

— Он здоров, — по-прежнему крутя Бабусову голову, проговорил Ранвал.

— Отпустите старика! — прошипела Даяна. — И повернитесь лицом к хозяйке дома!

— Ого, — опешил принц. — Ведьма смеет приказывать…

— Ранвал! — Звонкий женский голос оборвал принца на полуслове. — Прекрати!

Разозленная поведением гостя Даяна не заметила, как в дом вошла невысокая худенькая женщина в дорожной накидке, отороченной серебристым мехом. На ярко-рыжих волосах дамы поблескивала украшенная драгоценностями сеточка, вышитый капюшон болтался за спиной, с плаща на пол медленно стекала дождевая вода.

— Простите моего брата, милая госпожа Гунхольд, — мягко проговорила женщина. — В нем говорит тревога за отца и усталость. Вы предложите нам что-нибудь согревающее, госпожа?

Надо сказать, что Даяна не предложила наследному принцу даже сесть. Ранвал так грубо нарушил ее покой, что все мысли о приличиях моментально выветрились из головы хозяйки дома. Сделав рукой круговой, приглашающий жест, леди Геспард произнесла:

— Прошу садиться, миледи… принц… Хотите вина или вара?

— Я бы выпила немного горячего вина с травами, — улыбнулась гостья, и Бабус, уловив движение брови Даяны, резво метнулся к кухне. — А у вас тут мило… Никак не ожидала встретить в глуши столь приятную обстановку.

— Она не стоит твоих слов, Аймина, — надменно буркнул принц и грохнул кулаком о каменную каминную полку: — Тащиться к ведьме! Два дня! Под дождем!

— Ты мог бы вернуться домой, — с укоризной проговорила принцесса. — Кто знал, что будет буря… — И пояснила Даяне: — Выезжая из замка, мы думали, что поездка будет легкой и приятной. Но начался дождь, Ранвал раздражен, хотя сам вызвался сопровождать меня в дороге… Впрочем, зачем я это вам говорю? — Аймина распахнула плащ, нашарила на шее шнурок и, не раздумывая, сняла с себя камень. — Мои мысли чисты, госпожа Гунхольд. Я пришла в ваш дом просительницей.

Видя, что позволила себе его сестра, Ранвал только фыркнул. Поступок Аймины — убрать камень в доме ведьмы и открыть перед ней мысли — приравнивался к прилюдному обнажению. Высокородные лорды этих земель никогда не расставались с охраной камня: подчинение чужой воле можно простить простолюдину, но человек, ответственный за жизни своих вассалов, не имеет права быть ослабленным и подчиняться насилию чужих приказов. Власть — это прежде всего ответственность.

Даяна села в кресло напротив принцессы Аймины — ловкий Бабус тем временем проворно расставлял на низеньком столике круглые глиняные чашки с горячим вином — и присмотрелась к гостье.

В той не было ничего от надменности брата. Мягкий, чуть скошенный подбородок, изящный носик и высокий лоб украшала — действительно украшала! — россыпь редких темных веснушек. Они ярко выделялись на нежной матовой коже принцессы и делали ее лицо немного детским и беззащитным.