Сын болотной ведьмы (СИ)

Все это тянуло за собой и другие мысли. Мое сознание работало в двух автономных режимах. Сознание ребенка, который счастлив быть рядом с любимой матерью, - оно было полностью поглощено этим. И сознание взрослого, наблюдающего и анализирующего, впадающего в бешенство от бессилия и невозможности что-либо изменить.

Цель достигнута – Кэрриган вот-вот сядет на трон. А может, уже и стал правителем. Но неужели сама Ольвия готова остаток жизни провести на болоте, карауля Гергиса? Что она-то получила от исполнения их планов? Только чувство глубокого удовлетворения от того, что сынок занял трон? Нет, что-то слабо в это верилось. Наверняка была еще какая-то другая задумка.

Мысли и чувства Гергиса-ребенка мне нисколько не мешали, и я с утра до вечера прокручивал всевозможные варианты. Это хотя бы позволяло не думать о том, что Лери сейчас рядом со скотиной Кэрриганом. Неужели она не догадается?

Нет, не может быть. Откуда ему знать, как все изменилось между нею и мной. Он будет вести себя с ней так, как делал бы это прежний Гергис. Но если догадается – что тогда? И самое страшное – если догадается он: что Лери все поняла. И она, и Марилла полностью в его власти. Даже если Ольвия и не сможет навести на них слепоту на расстоянии, я все равно не дал бы за их жизнь ни гроша. Уж слишком Лери для него опасна. От одной мысли об этом хотелось выть. Но Гергис-ребенок моему взрослому сознанию не подчинялся. Вот я и пытался отвлечься от этих мыслей, тасуя всевозможные предположения, словно карты.

На третий или четвертый день, когда Ольвия рассказывала очередную болотную историю, я, откинув уже не одну версию, нащупал вдруг очень даже правдоподобную.

Наверняка Ольвии хотелось бы жить в роскоши при дворе, но это было невозможно - хотя бы уже по той простой причине, что некуда деть пленника. Конечно, она могла бы оставить меня в каком-нибудь уединенном месте под присмотром доверенного человека, например, своих родственников Ириты и Альгиса, но я в этом крупно сомневался. Почему-то казалось, что для моего пребывания в зачарованном сне нужен наш тесный контакт.

Тогда другой вариант: Кэрриган дает матери много денег, та покупает большой дом и ни в чем себе не отказывает. Там можно и Гергиса спрятать, взяв в качестве прислуги тех же Ириту и Альгиса. Но и тут загвоздка. У правителя не так уж много личных средств, которые он получает из казны на карманные расходы. Конечно, простой человек на такую сумму мог бы жить не один месяц, но на шикарный дом точно не хватит. Все остальные траты проходят через официальную бухгалтерию, где должно быть прописано, на какие цели выделена данная сумма.

Можно еще передать Ольвии украшения, всякие личные вещи подороже, чтобы та их продала. Но я был уверен, Кэрригану захочется сделать мать знатной дамой легально. А для этого нужно серьезное обоснование. Например, важная услуга, оказанная правителю или членам его семьи. Сначала принцеса ходила к ведьме, после чего родила дочь. Затем Ольвия исцелила Лери от слепоты. Пожалуй, более чем достаточно.

А потом я заметил еще одну странную вещь.

Гергису-ребенку казалось, что мамочка разговаривает с ним ласково, смотрит с любовью. Но я-то знал, что это не так. Тон ее был откровенно равнодушным, по лицу то и дело пробегало раздражение, как будто она сдерживала себя с большим трудом. Так было в первые дни, а потом добавилось кое-что еще.

Она смотрела на меня, и я чувствовал в ней… недоумение. Ее что-то беспокоило, заставляло тревожиться. Уж не почуяла ли она присутствие моего взрослого сознания?

28

Прошла еще неделя. Или, может, две? Я понимал теперь, почему заключенные в тюрьме делают зарубки на стене. Монотонность убивает чувство времени. Один день прошел – или два, три точно таких же? Даже мое беспокойство за Лери и Мариллу притупилось от этой унылой рутины, которая засасывала, как болото вокруг. Нет, я думал о них, постоянно, но мысли эти покрывались патиной обреченности и безысходности. Маленького Гергиса все устраивало, он был счастлив. А я все больше погружался в отчаяние.

Снова зарядили дожди. Тропа наверняка уже полностью ушла под воду. Никто не придет сюда. Никто не уйдет отсюда…

Как-то вечером, когда Ольвия зажгла масляную лампу и готовила ужин, что-то стукнуло в стекло. Ветка дерева или пригоршня капель, заброшенная ветром? Однако она насторожилась. Отложила ложку, которой помешивала варево в кастрюле, открыла окно. Порыв ветра разметал разложенные на скамье сухие травы, а вместе с ним в комнату влетел большой черный ворон с медальоном на шее. Похожий был у Лери, в нем она носила осколок звездного дождя. Только не серебряный, а золотой.

- А вот и ты, Зеггер, - Ольвия погладила ворона по голове и сняла с его шеи медальон. – Давненько я тебя поджидаю.

Ворон – вестовой? Почему бы и нет? А мы с Лери голову ломали, каким образом ведьма получает информацию. Не телепатическим способом, не от всяких там злобных духов. Наверняка доставил весточку от Кэрригана. Нет чтобы вслух прочитать!