Сын чекиста

— «Я, рабочий литейного цеха Константин Ивангора, все время к работе относился беспечно, попросту говоря, халтурил, а в самый напряженный момент штурма сделал прогул и без всякой на то уважительной причины. Кроме того, пошел к врачу и поднял хай, чтобы он мне выдал больничный лист. Чем поступил как настоящий симулянт и опорочил свое рабочее звание. Так что мне по заслугам вручили позорный орден «Симулянта». Сейчас я понял, что совершил большие ошибки, подрывал трудовую дисциплину.

Обещаю перед целым рабочим коллективом больше не допускать подобных явлений, не совершать прогулов и не болеть на симуляцию. Буду настоящим ударником. К сему подписал: Константин Ивангора».

Дрожит бумажка в здоровенных руках парня. Испытующе глядит на него предзавкома. Удивленно — Кока. Такого еще не было: с подобными заявлениями в завком не приходили. Лицо парня кажется Коке знакомым. Где-то он уже его встречал. Ба! Да это же Костя Буржуй — гроза улицы, признанный вожак городских беспризорников.

— В газете напечатаем твое заявление, — говорит ему предзавкома. — Согласен?

— Может, так просто...

— Обязательно в газете! Пускай все знают, что Константин Ивангора стал человеком.

Екатерина Сергеевна улыбается Ивангоре и обещает снять с него орден «Симулянта». Парень доволен, он уверенно перешагивает через лежащего на полу художника и скрывается за дверью.

За окном заливается пионерский горн, раздается дробь барабана. Пионеры Четвертой школы имени Ленина пришли на заводской субботник.

СТРАЖИ ШКОЛЫ

Многие годы у школьного подъезда несут бессменную вахту стройные тополя. Весной, когда начинает пригревать солнышко, они одеваются нежной листвой и, заглядывая в окна классов, шепчут нетерпеливым школьникам: «Скоро, скоро!» Хлопцы и девчата угадывают в их шепоте веселые игры в Черном лесу, освежающие купания в Ингуле. Никаких учебников! Никаких уроков! Осенью, когда листья усыпают дорожки, а черные, промокшие ветви жалобно стучат в окна, Вовке хочется впустить тополя в класс: пусть обсохнут, обогреются.

На своем веку многое видели через окна бессменные стражи-тополя. Видели они, как, наморщив лоб, первоклассник подсчитывал, сколько будет три раза по три; потом видели они его уже юношей, бойко объясняющим у доски, что такое синус и косинус. Они были свидетелями детских слез, озорных шуток, веселого смеха, слышали первые любовные вздохи, робкие признания. На школьных тополях множество замысловатых иероглифов. Выцарапанные гвоздем, стеклом, вырезанные ножом пронзенные стрелами сердца, голуби, несущие в клюве конверты, инициалы, имена, таинственные уравнения «Коля + Таня = Любовь»...

Владимир Вялых, ударник завода «Красная звезда», член завкома комсомола, хорошо разбирался в таинственных иероглифах. Там, вверху, на ветке, летом скрытой от глаз шумящей листвой, а сейчас, покрытой набухающими почками, есть и его признание. На одном из школьных вечеров он неожиданно увидел, что Наташа Виноградова из седьмого класса «Б» не похожа на других девочек. И мелкие веснушки, густо обсыпавшие вздернутый носик, и веселые ямочки на щеках, и блестящие зеленоватые глаза — все в ней привлекательно. Даже маленький рост Наташи, за который одноклассники дразнили ее «малявкой», нравился Володе Вялых. Он, солидный старшеклассник, поймал себя на том, что беспрестанно поглядывает на маленькую Виноградову. Однажды его взгляд перехватила Наташа, и ее зеленые глаза удивленно задержались на лице комсомольского вожака. Потом она покраснела, и ее маленькие ушки запылали.

Поздно вечером, когда сторожиха погасила огни у школьных дверей, Володька забрался на тополь и на его ветке вырезал бесхитростную формулу своих чувств: «Н+В = ДНВЖ». Таинственное «ДНВЖ» обозначало: «Дружба на всю жизнь».

Дружбу Наташа и Володя понимали по-разному. Наташа еще только играла в «дружбу с мальчиком», а Володе ночами снились зеленые, как лесные озера, глаза, русая коса с алой лентой; он просыпался и долго не мог заснуть, повторяя на все лады одно и то же имя: «Наташа, Наталка, Наточка, Нату!» Это имя пело и звучало, как музыка, вызывало беспричинную тоску. Помимо школы, они встречались редко — жили в разных концах города. Володя стеснялся провожать Наташу домой, стеснялся пригласить ее в сад или пройтись по главной улице. Увидят, пойдут толки: «Жених и невеста». Потом Володя окончил девятый класс, ушел на завод, и они перестали видеться.

Остановившись у заветного тополя, Вялых почувствовал непреодолимое желание взобраться на дерево и поглядеть на доверенную ему когда-то тайну.

Во дворе было тихо, из классов сквозь закрытые окна доносился ровный далекий гул. Вялых вскинул руки, схватился за ветку и подтянулся.

— Вы что это, гражданин, деревья ломаете?

Владимир разжал пальцы и шлепнулся на землю. Перед ним стоял мальчишка в красном пионерском галстуке.

— Я не ломаю... — смутился Вялых. — Я просто так... Я в этой школе учился...

— Если в класс хочешь заглянуть, взберись по водосточной трубе.

— Дельный совет! — послышался знакомый голос.

— Наташа!