Сын чекиста

Из стопки тетрадей Наташа выхватила толстую в коричневом переплете. На первой страничке старательно раскрашенные васильки и гвоздики. Ароматом далекого детства повеяло со страниц старого дневника: пионерские походы, рейды «легкой кавалерии», выступления «Синей блузы», школьный спектакль «Женитьба», и она в роли невесты. После спектакля ей прочили карьеру артистки. Наталья Васильевна прочитала: «Сегодня в спектакле извлекли из сундуков вечности женихов наших бабушек. Как можно выйти замуж за одного из таких кретинов? Не представляю!

Когда ложилась спать, задумала: пусть мне приснится будущий жених. Но сны по заказу не приходят. И мне никто не приснился. Неужели останусь старой девой? Нет, это мне не угрожает. У меня будет муж, и я даже знаю, каким он будет. Волевой, сильный, смелый. Мы станем вместе работать, ходить в кино, заниматься спортом. Муж — это большой, большой Друг.

Однажды, еще в начале учебного года, мне приснилось, будто я падаю в пропасть, а меня поймал на руки Володька Вялых из девятого «Б» и так легко, словно веса во мне нет, несет в гору. И мне совсем не страшно, а даже приятно. Нелепый сон. И все-таки я могу сказать по секрету дневнику: если бы я кого и полюбила из наших мальчишек, то только Вялых! Он настоящий!

А Володька меня? Нет, он хвальба, воображала первый сорт. Ему какая-нибудь девчонка улыбнется, а он уж воображает, рад-радешенек. Однажды, когда мы были с ним вдвоем на сцене, он вдруг бухнул: «Ты чего на меня глаза пялишь? Втюрилась, что ли?»

Откуда он мог узнать? Я его отчитала так, что не скоро забудет. Воображала несчастный!..»

В комнату ворвалась Ирина Лисовская.

— Ой, какой разгром ты учинила! Значит, проводы не устраиваешь? Зажимаешь? Если бы я была на твоем месте, Натульчик, ой и банкет бы отгрохала!.. Да, чуть не забыла! Там меня кавалер сопровождает. Можно позвать?

— Ты что? — испугалась Наташа. — Сама видишь, что здесь творится!

— А, ерунда! Со мной «трибун вузовского масштаба».

— Сазонкин? Что-то он за тобой как тень ходит? Не жениться ли собрался?

— Смеешься! Разве можно за такого, как Сазонкин, замуж выходить? Не человек, а флюгер!

Дверь отворилась.

— Коллеги, имейте совесть... Взываю к вашему нежному сердцу. Вы тут судачите, а я стою один как перст на лестничной клетке.

— Входи, Сазонкин, — пригласила Наташа. — Мы как раз о тебе вели разговор.

Сазонкин прижал к груди руку.

— Я счастлив. Но предупреждаю, что содержание этой бутылки может испариться, как девичьи грезы. Мы с Иришей не прочь осушить ее за твой отъезд.

Наталья Васильевна расставила рюмки. Достала из шкафа печенье, конфеты, халву.

— За твой отъезд! — подняла бокал Ирина. — За счастливую супружескую жизнь! Только бы войны не было. На самую границу едешь.

Сазонкин сразу подхватил тему о войне.

— Пока существует капиталистическое окружение, война неизбежна. Это я ответственно заявляю. Вполне категорически. Но в данный момент могу гарантировать: войны не будет. А почему? В данный исторический момент нашим дипломатам удалось обезвредить козни империалистов. Вы посмотрите, что произошло! Освободительный поход на запад Украины и Белоруссии, провозглашение Советской власти в Прибалтике — все это факторы, внушающие непоколебимую уверенность...

— До сих пор не пойму, Вячик, — прервала поток сазонкинского красноречия Ирина, — зачем ты пошел на медицинский? Тебе бы лекции читать! А так талант пропадает.

В дверь постучали. Вошла квартирная хозяйка,

— Вы меня извините, доктор. Вижу, гости у вас, но... у соседей беда стряслась... Сынок в яму свалился.

— Вот она, наша собачья должность! — поднялся из-за стола Сазонкин.

— Мы сами ее выбирали. Ира, когда будешь уходить, захлопни дверь, — попросила Наталья Васильевна.

...Мальчишка больше испугался, чем пострадал. Не было ни переломов, ни серьезных ушибов.

— До свадьбы-женитьбы все заживет. — Наталья Васильевна похлопала его по тугой щеке.

В комнату вошел военный в форме морского летчика.

— Я позвонил в поликлинику. Сейчас придет врач.

— Не надо, сынок, — ответила мать пострадавшего. — Вот врач уже смотрела. Говорит: ничего страшного. Спасибо ей. Это соседка наша. Знакомься, Володя.

Наташа замерла: «Это же Вялых! Легок на помине! Только-только о нем вспоминала».

— А ведь мы с вами встречались, товарищ Вялых. Легко же вы своих знакомых забываете.

— Наташа! Наталка! — Летчик привлек к себе Наталью Васильевну, поцеловал. — Вот здорово! Ну и встреча! Мать, да это наша кировоградская Наталка Виноградова! Из Четвертой школы. Тебя сам бог послал, чтобы скрасить мне отпуск.

— А ты не изменился. По-прежнему считаешь, что мы, грешные, существуем только для того, чтобы вам, сильным мира сего, жизнь украшать.

— Вы садитесь, доктор. Сейчас чайку вскипячу, — засуетилась старушка.

— Извините. Недосуг мне. Дома гости ждут. Проводы у меня...

— Ну, тогда я тебя провожу. На правах земляка. — Вялых надел фуражку с эмблемой, сверкающей позолотой.

Наташа не застала дома ни Ирины, ни Сазонкина. На столе лежала записка: «Пошли в кино смотреть «Истребители».