Сын Человеческий

О том, каким образом иудейство влияло на другие народы, пишет Корнелий Тацит: «Моисей {…} ввел новые религиозные обычаи (ritus), противоположные {обычаям} других смертных (contrariosque ceteris mortalibus indidit). Все, что для нас священно, для них богомерзко (profana), и, наоборот, у них дозволено все, что для нас противно». В качестве примера Тацит перечисляет воздержание от употребления свинины, посты, субботу. Далее он пишет, что иудейские «учреждения, превратно гнусные (sinistra foeda), держатся на нечестии {…}. Они и обрезание ввели, чтобы отличать своих от всех прочих. Принявшие их веру также сразу начинают презирать богов, отказываются от отечества, перестают чтить родителей {…}. Тела умерших они не сжигают, а подобно египтянам зарывают в землю {…}. Иудеи почитают единое божественное начало, постигаемое только разумом». Далее Тацит заключает: «Нрав иудеев абсурден и презрен (Iudaeorum mos absurdus sordidusque)» (Tac.H.V.4–5).

Показательны в этом плане и стихи Ювенала:[192]

Quidam sortiti metuentem sabbata patrem
nil praeter nubes et caeli numen adorant,
nec distare putant humana carne suillam,
qua pater abstinuit, mox et praeputia ponunt;
Romanas autem soliti contemnere leges
Iudaicum ediscunt et seruant ac metuunt ius,
tradidit arcano quodcumque volumine Moyses:
non monstrare vias eadem nisi sacra colenti,
quaesitum ad fontem solos deducere verpos.
sed pater in causa, cui septima quaeque fuit lux
ignaua et partem vitae non attigit ullam.[193]
(Juvenalis. Saturae. XIV. 96-106).

Презрение ученых мужей античности к иудейству перешло и на христианство (Celsus. Alethes logos, полностью), которое, в глазах язычников, являлось одной из сект культа Яхве (Tac.Ann.XV.44; Suet.Claudius.25). Смутно слышав что-то о таинстве причастия вином и хлебом, многие обвиняли христиан в пьянстве. Так, Апулей (ок. 124 г. н. э. — ?) в произведении «Метаморфозы», упоминая о жене мельника, по-видимому, имел в виду именно христианские обычаи: «Презирая и попирая священные законы небожителей, исполняя вместо этого пустые и нелепые обряды какой-то ложной и святотатственной религии и утверждая, что чтит единого бога, всех людей и несчастного мужа своего вводила она в обман, сама с утра предаваясь пьянству и постоянным блудом оскверняя свое тело (decipiens matutino mero et continuo stupro corpus manciparat)» (Apuleius. Metamorphoses.IX.14).

Отзвуки этой же традиции можно обнаружить и у М. Минуция Феликса (кон. II вв. н. э.) в «Октавии»: «Так как нечестие разливается скорее при помощи все более усиливающегося с каждым днем развращения нравов, то ужасные святилища этого нечестивого общества умножаются и наполняются по всему миру. Надо его совсем искоренить, уничтожить. Эти люди узнают друг друга по особенным тайным знакам и питают друг к другу любовь, не будучи даже между собою знакомы; везде между ними образуется какая-то как бы любовная связь, они называют друг друга без разбора братьями и сестрами для того, чтоб обыкновенное любодеяние чрез посредство священного имени (intercessione sacri nominis) сделать кровосмешением (fiat incestum) {…}. Слыхано, что они, не знаю по какому нелепому убеждению, почитают голову самого низкого животного, голову осла[194] {…}. Другие говорят, что эти люди почитают половые органы своего предстоятеля и священника (ferunt ipsius antistitis ae saserdotis colere genitalia) {…}. Говорят также, что они почитают человека, наказанного за злодеяние страшным наказанием, и пагубное древо креста (crucis ligna feralia) {…}. Говорят, что посвящаемому в их общество предлагается младенец, который, чтобы обмануть неосторожных, покрыт мукóй, и тот, обманутый видом муки, получив предложение сделать невинные будто удары, наносит глубокие раны, которые умерщвляют младенца, и тогда — о нечестие! — присутствующие с жадностью пьют его кровь и разделяют между собой его члены» (M. Minucius Felix. Octavius.9).[195]

Уже тогда, не говоря о дне сегодняшнем, любая община нетрадиционного вероисповедания считалась опасной для общества. Именно поэтому Тиберий и Клавдий достаточно жестоко пресекали любые попытки распространения иудейской религии (Tac.Ann.II.85; Suet.Claudius.25). Неприязнь к иудеям и к их обычаям наблюдается у многих светских писателей языческого мира той эпохи. Так, Марк Туллий Цицерон (106 — 43 гг. до н. э.) считал иудеев и сирийцев «нациями, рожденными для рабства (nationibus natis servituti)» (Cicero.De provinciis consularibus.10).