Сын Человеческий

Следствием этих идей было известное ослабление нравов. Большинство гностических школ полагало, что посвящение в гносис освобождает от обычных обязанностей: «Золото, положенное в грязь, — говорили эти гностики, — не теряет своей красоты (Ὃν γὰρ τρόπον χρυσὸς ἐν βορβόρῳ κατατεθεὶς οὐκ ἀποβάλλει τὴν καλλονὴν αὐτοῦ)» (Iren.Haer.I.1:11{6:2}). Ириней по этому случаю добавляет: «Они без разбора едят идоложертвенные яства, думая, что ни мало не осквернятся ими, и на всякое праздничное увеселение язычников, бывающее в честь идолов, сходятся первые, так что некоторые из них не воздерживаются и от ненавистного Богу и людям зрелища борьбы со зверями и человекоубийственного единоборства. А другие до пресыщения предаются плотским наслаждениям и говорят, что воздают плотское плотскому, а духовное духовному (τὰ σαρκικὰ τοῖς σαρκικοῖς καὶ τὰ πνευματικὰ τοῖς πνευματικοῖς)» (Iren.Haer.I.1:12{6:3}). Наконец, гностики высказывали свое отвращение к мученичеству, причем в таких выражениях, которые не могли не оскорблять христиан основной Церкви (Iren.Haer.I.19:3{24:6}; III.19:4{18:5}; Eus.HE.IV.7:7; Epiph.Haer.XIX.1; XXIV.4): поскольку истинное исповедание суть гносис Божий, всякий, исповедующий Бога посредством своей смерти, есть самоубийца (Clem. Strom.IV.4 {IV.16:3}).

Последователи Иисуса верили, что их Учитель воскрес и вознесен был к Богу на небеса, и на почве такого представления у них создавалось верование об Иисусе, воскресшем и вознесенном, как о существе, которое по своему достоинству по меньшей мере равно прочим небожителям, подчиненным Богу, т. е. всеразличным ангельским чинам,[354] или даже превосходит их, так как сам Бог даровал Ему «всякую власть на небе и на земле» (Мф.28:18). Но Иисус не мог быть равен им, если Его бытие началось лишь с момента человеческого рождения, тогда как ангелы появились уже в момент сотворения Вселенной или даже раньше; чтобы сравняться с ними в этом отношении, Он должен был существовать уже до момента своего человеческого рождения, а в момент рождения Он как личность не появился впервые, а только сошел на землю, или перешел от прежней сверхчувствительной формы бытия к земной форме существования.

Понятия греческого Логоса и иудейского Мессии слились в одно представление.

В гностическом сочинении Пистис София (, Πίστις σοφία — Вера Мудрость)[355] говорится от имени матери Иисуса: «Будучи Младенцем, прежде чем Дух (πνεῦμα) сошел на Тебя, был Ты однажды в винограднике с Иосифом. И Дух сошел с небес и, приняв на себя Твой образ, вошел в мой дом. Я же не узнала Его и подумала, что это Ты сам. И Дух сказал мне: где Иисус, брат Мой? Я хочу Его видеть. И я смутилась и подумала, что призрак (φάντασμα) меня искушает. И, взяв Его, привязала к ножке кровати, пока не схожу за вами. И я нашла вас в винограднике, где Иосиф работал. И, услышав слова мои к Иосифу, Ты понял их, и обрадовался, и сказал: где Он? Я хочу Его видеть и жду на этом месте. Иосиф же, слыша слова Твои, изумился. И пошли мы, и, войдя в дом, нашли Духа, привязанного к кровати. И, глядя на Тебя и на Него, мы видели, что вы друг другу подобны. Привязанный к кровати освободился, и обнял Тебя, и поцеловал, а Ты Его. И вы стали Одно (et amplexum te osculatum est tibi, atque tu quoque osculatus es ei, fuistis unus)» (Pistis Sophia, 120–121, по латинской версии Шварца).

Согласно этому сказочному рассказу, слияние духа с Иисусом произошло еще тогда, когда Иисус был младенцем, а не во время крещения.

А когда произошло слияние Иисуса с Логосом? И как этот Логос вступил в сферу человеческой жизни? Об этом Квартус умалчивает, он только замечает, что «Слово стало плотию», т. е. облеклось в человеческое тело. Возможно, евангелист считал моментом соединения Логоса с человеческим естеством в Иисусе момент Его крещения, ибо Квартус говорит, что в период деятельности Иоанна Крестителя «Свет истинный» (вероятно, Логос) лишь готовился прийти (Ин.1:9-10), а при крещении «Дух», сошедший с неба в виде голубя, почил на Нем (Ин.1:32). Однако этот «Дух» нельзя безоговорочно отождествлять с Логосом, ибо первый является пережитком ранней традиции, которой последний редактор Евангелия от Иоанна не мог пренебречь, хотя она и не согласовалась с его собственной доктриной о Логосе.

Подобное можно отметить в первом и третьем Евангелиях, в которых поздняя доктрина о непорочном зачатии от святого духа не согласуется с ранней традицией, отмечающей сошествие на Иисуса того же святого духа при крещении.[356]

Вероятнее всего предположение, что Квартус приурочивал слияние Логоса с человеческим естеством в Иисусе к началу жизни Иисуса, к моменту Его рождения.