Сын Чернобога

Одной из самых неприятных черт внука Ицхака Жучина было непомерное самомнение, привитое ему рабби Иегудой. Ган очень хорошо знал отца Вениамина, рано ушедшего из жизни. Это был покладистый и добродушный человек, умевший ладить как с соплеменниками, так и с чужаками. А вот нынешний каган-бек, при всем его несомненном уме, очень часто наживает врагов там, где вполне можно было бы приобрести союзников.

– Если ты ждешь от меня льстивых заверений в своем величии, каган-бек, то я готов рассыпать цветы своего красноречия, – насмешливо заметил Кончак. – Боюсь только, что нас здесь некому слушать, а мое мнение о себе ты знаешь.

– Дерзко, – кивнул Вениамин. – Но, видимо, ты действительно не нуждаешься в моем покровительстве, ган.

– Я нуждаюсь в твоем покровительстве, каган-бек, иначе не приехал бы в Итиль. Более того, я надеюсь, что ты станешь самым великим правителем каганата со времени его возникновения. Я готов приложить все свои скромные усилия, чтобы воплотить в жизнь эту свою надежду.

– Все-таки ты варвар, Кончак, – вздохнул Вениамин. – Куда тебе до моих беков.

– Я просто не был учеником рабби Иегуды, – пожал плечами скиф. – Зато ты можешь не сомневаться в моей искренности.

– Возможно, – не стал спорить каган-бек. – Так чего боится князь Матархи Биллуг?

– Он боится союза Олега с русаланами. В этом случае участь Тмутаракани будет решена. Впрочем, Итилю тоже не поздоровится. Варяги возьмут крепость Саркел, и господству беков в Приазовье будет положен конец.

– Князь Биллуг далеко не дурак, надо признать.

– Я придерживаюсь того же мнения, уважаемый каган-бек.

– И что ты предлагаешь?

– Я предлагаю рассорить Олега с русаланами и тем самым разорвать намечающийся союз, который будет смертельно опасным не только для Матархи, но и для Итиля.

– Насколько мне известно, князь Листяна Урс находится в дружеских отношениях с варяжскими вождями. А вот нас он не любит, и это еще мягко сказано.

– Князь Листяна далеко не молод, ему уже под семьдесят. В конце концов, он может умереть.

– Все мы смертны, – подтвердил со вздохом Вениамин. – И кто наследует Листяне?

– У него есть братичад Ратмир, сын Всеслава, младшего брата Листяны, погибшего в битве с хазарами у Саркела. Он полон сил и вряд ли за здорово живешь уступит первенство Данбору, сыну Листяны.

– Любопытно, – задумчиво проговорил Вениамин. – Так ты считаешь, что с Ратмиром нам будет легче договориться, чем с Данбором?

– Это вряд ли, – усмехнулся Кончак. – Ратмир ненавидит беков не меньше сына Листяны.

– Я не понимаю, куда ты клонишь, ган? – нахмурился Вениамин.

– Ратибор не пойдет на союз с Итилем, но он вполне готов породниться со славянской Матархой. Я не успел сосватать для княжича Андриана киевлянку, так почему бы мне не похлопотать о русаланке? У Ратибора две дочери, одну из них зовут Зара, другую – Светлана.

– И которую из них ты собираешься просватать за Андриана?

– Светлану, поскольку младшая Зара очень понравилась моему новому другу гану Арпаду.

– Арпад – вождь угров?

– Да. Мы заезжали с ним в крепость Луку, где сейчас заправляет Ратмир, и ган Арпад был очарован его дочерью.

– Все это очень хорошо, Кончак, но что мы получим в результате этих браков? – в раздражении воскликнул Вениамин, который никак не мог постичь ход мыслей коварного скифа.

– Мы – ничего, зато Ратмир приобретет могущественных союзников, способных помочь ему утвердиться на русаланском столе.

– Князь Биллуг готов воевать за чужие интересы?

– В данном случае мы очень рассчитываем на гана Арпада. Угры – достаточно многочисленное племя, чтобы попортить кровь не только Данбору сыну Листяны, но и князю Олегу.

– Племя действительно многочисленное, но, к сожалению, не обладающее достаточными ресурсами, чтобы захватить крепости русаланов.

– Зато эти ресурсы есть у хазар, – ласково улыбнулся каган-беку Кончак. – Почему бы Итилю не помочь своим союзникам? До сих пор, уважаемый Вениамин, тебе удавалось находить общий язык с их вождями.

Вениамин задумчиво провел ладонью по лицу, заросшему густой бородой. Возможно, он просто не поверил хитроумному гану, но, скорее всего, каган-бек прикидывал в уме, в какую сумму обойдется каганату затея скифа. Внук Жучина был человеком прижимистым и не любил бросать деньги на ветер, ища торговую выгоду даже там, где другие видят лишь политический интерес.

– Это потребует времени, – наконец произнес Вениамин.

– Думаю, два-три года у нас еще есть, пока князь Олег обживется в Киеве и подгребет под себя окрестные земли.

– Ты считаешь, что он старается для себя?

– Да уж, наверное, не для сестричада, – криво усмехнулся Кончак.

– Но ведь князь Ингер не всегда будет ребенком. Лет через пять-шесть он заявит о себе в полный голос.

– Именно поэтому я собираюсь отправить в Киев своего сестричада Борислава.

– А Борислав согласился служить нам?

– Нет. Но достаточно будет и того, что он подопрет сильным плечом своего малолетнего дядю в пику франку Олегу.

– Ты далеко заглядываешь, ган Кончак.

– Так ведь ты сам сказал, уважаемый Вениамин, что князь Ингер не всегда будет ребенком.

– А Борислав знает, кем ему доводится князь Ингер?