Сын Дьявола

— Хочу здесь. Хочу трахнуть тебя в месте, где ты будешь вспоминать меня каждый раз, садясь за стол. Хочу драть тебя, пока каждая вена моего члена не отпечатается у тебя в мозгу. Хочу, чтобы, ложась под своих богатеев, ты думала обо мне. О своем оборванце.

Застываю резко, уже не чувствуя и доли того желания. Пинаю его голень, разворачиваюсь и отталкиваю.

— Да что ты привязался с этим? Какое тебе дело? У тебя Антон. У меня Виталий. Зачем вспоминать о них сейчас! Почему ты просто не можешь наслаждаться моментом! Со мной!

— Я не продаюсь Антону.

— А мне вот кажется, что да, — ехидно смеюсь, хочу сделать ему так же больно. Кричу! — Ты сделаешь все, что он скажет! Шестерка! Шавка!

Хочу еще много сказать, но его рука поднимается автоматически. Дает хлесткую оплеуху.

Как и мне, правда колет ему глаза. Такие прищуренные в ярости глаза. Прикладываю ладонь к щеке, что обжигают слезы обиды. Как легко разрушить атмосферу счастья. Как легко убить желание.

— А ты шлюшка! — шипит он, и с шумом кидает со стола тарелки в раковину. — Сама ничего делать не хочешь. Даже не собирается попытаться стать свободной! Готова продаться уродцу за красивую жизнь.

— Ну, знаешь, — кричу ему в след, пока он направляется к лестнице. — Желаю каждой шлюхе жить, как я. Убирайся из моего дома!

— Твоего? — смеется он на первой ступени и поворачивается ко мне. — Здесь нет ничего твоего. Ты обязана следовать куче нелепых правил, только чтобы не лишиться этого!

— И ты был бы таким же, дай тебе хоть шанс встать на мое место!

— Ложь!

— Лжешь себе ты, — уже устало говорю я и подхожу ближе. — Подумай только сколько прелестей несет за собой спокойная жизнь в богатстве. В счастье.

— Что-то ты не выглядела счастливой, пока я не начал тебя трахать.

Как он меня достал. Как я устала с ним воевать, как было бы хорошо обняться и просто валяться в постели. Как в Москве. Ни о чем не думать. Не гадать.

— Зачем ты так поступаешь? — осторожно, словно к дикому зверю, приближаюсь я. — Зачем каждый раз все портишь?

Глава 44. Лана

— Потому что хочу помнить, что это не сказка, а реальность. И в реальности ты продашься, а я тебя предам.

Каждое его слово бьет набатом в мозг. Создает в крови сгустки обиды и злости. Последнее же вызывает недоумение.

— Предашь? В смысле предашь.

— Не важно, — наклоняется он, касается моих губ своими сухими жесткими, смотрит в глаза и сразу идет наверх.

Я могу говорить, только придя в себя после поцелуя, потому что такой контраст слов и действий сводит с ума.

— Максим, объясни! — догоняю у самого окна, где он уже на подоконнике в надетой футболке.

— Есть вещи… — поворачивает он голову и обжигает тело взглядом, словно прощается, — которые говорить нельзя.

Не успеваю и слово сказать, как он прыгает вниз, спускается по стене и, не оборачиваясь, убегает. Оставляя меня с целым роем жужжащих пчел-вопросов в голове.

Они преследуют меня и ночью. Почему я не ответила на удар? Почему стерпела? Почему я продажная? В чем будет заключаться предательство? А самое главное. Самое главное, как относится ко мне Максим, если уже считает, что может предать.

С утра беспокоит новый вопрос, как я буду жить без его любви. Без его тела, что умеет дарить ошеломляющее удовольствие. Что я буду делать, если Виталик не сможет удовлетворить меня так, как Максим. Неужели превращусь в копию Марины и моим единственным другом станет алкоголь.

Друг. Мне точно нужен друг. Поэтому с утра я первым делом звоню Снежане и зову на репетицию. Долго уговариваю ее, бродя по комнате и постоянно поглядывая в окно, туда, где за деревьями и утренней росой скрывается заветная поляна.

Поляна страсти.

Открываю окно и облокачиваюсь на подоконник, чувствуя, как от свежего воздуха и сладости лесных запахов тело трепещет, а голова кружится.

Я уже договорила, уговорила Снежану прийти, рассказав ей как мне одиноко. Вот только я не могу никак оторваться от созерцания природных красот, думая, что все-таки я больше не одна. Есть Максим. Да, он жесткий. Да, сейчас он ходит под Антоном. Да, сейчас в нем борется презрение и желание, но я знаю, что стоит его позвать и он придет. Он может сколько угодно ненавидеть меня за выбор, но никогда не откажется от моего тела и удовольствия, что я могу ему подарить. Я много могу для него сделать. Я быстро учусь. И знаю, что не скажи он вчера эту гадость, я бы дала ему взять меня в попу, как он и хотел. И знаю, что кончала бы от анального секса с его именем на губах. Потому что он умеет. Он очень хорошо умеет сочетать боль с моим удовольствием, он словно дирижер, знает, как нужно руководить моим телом.

А еще не останусь одна, ведь теперь у меня будут мои воспоминания.

Уже чувствую, что могу опоздать на репетицию, а на этой неделе, последней перед балом, они будут каждый день. Поднимаюсь резко и вдруг врезаюсь во что-то каменно-твердое. Вскрикиваю, поворачиваюсь и так близко вижу Андронова при полном параде. Вернулся. От испуга и неожиданности отклоняюсь назад и почти падаю в окно.