Сын Дога

Конечно, было похоже, что преступник попросту стащил улику. Но разве это не глупо? Сборник сказок когда-то давно продавался в книжных магазинах. Следовательно, раздобыть другой экземпляр не должно составить особого труда. Надеялся, что о такой мелочи забудут? Надежда на самом деле оправданная – если бы Угорь не интересовался этим вопросом сверх всякой меры, он бы давно уже забыл про презент Бурнатова.

Значит, нужно было достать другой экземпляр и попытаться определить, что же так встревожило преступника, что насторожило, что спровоцировало на кражу непосредственно перед побегом? Не ностальгия же по прежним временам! И вот тут Евгений столкнулся с проблемой. Тираж книги, каким бы он ни был приличным, оказался давным-давно распродан. В городских библиотеках Томска это издание отсутствовало. В архиве областного Ночного Дозора – тоже. Помня слова Бурнатова о том, что в новосибирском архиве данный сборник имеется, Угорь направил туда официальный запрос. Книга, конечно, не исторический документ, не секретная информация и не артефакт, однако бюрократические штучки не позволяли стороннему сотруднику просто так прийти в архив и «взять почитать» что угодно, словно в обычном читальном зале. Пока же, чтобы не тратить время, Угорь принялся изучать близкие эпосы. Не секрет, что в авторских сказках попадаются повторяющиеся мотивы и сюжеты. Например, в одной европейской сказке вздорная старуха возжелала стать не Владычицей морскою, а папой Римским, за что и поплатилась. Аналогично и в фольклоре разных народов, особенно если народы эти – географические соседи. В бурятских легендах могли присутствовать отголоски и кетской, и монгольской мифологии. А если предположить, что и в монгольском эпосе имеются отсылки к приключениям героев кетских мифов?

Вот по этой причине Угорь сейчас и штудировал истории о ламах, тридцати трех тэнгриях, Гесере-Гарбо-Донрубе и небесной белой деве Арье-Аламкари.

«Старый, как байкальские горы, шаман Дансаран-Гэлэг, к которому ходили за советом ламы, скорбел возле изумрудной гробницы Асимары, обретшей святость Будды, когда его потревожил Джалим-хоса.

– Прости, учитель, я подвел тебя! – воскликнул Джалим-хоса, падая в ноги старику…»

Дозорный вздохнул. Вряд ли когда-нибудь в легендах появятся строки о том, как стоял участковый Денисов над телом «обретшей святость Будды», то есть покинувшей этот мир, Матрены Воропаевой и как хотелось Евгению в этот момент упасть в ноги и воскликнуть: «Прости, учитель, я подвел тебя!» Не появятся – потому что глупость это и неправда. Не был Денисов наставником Евгения. Не сделал дозорный ничего такого, о чем можно было бы сказать – подвел. Он выполнял свою работу, которая как раз и заключалась в поиске и учете незарегистрированных Иных на вверенной территории. Разве Федор Кузьмич просил его сохранить тайну ведьмы, прячущейся от возмездия? Нет. Тогда почему же Евгению было так плохо в тот момент, почему ощущал виноватым себя, почему хотелось просить прощения у пожилого деревенского мага? Нет, он не падал в ноги Денисову, но он принялся оправдываться, будто действительно была какая-то его вина в произошедшем.

Почему Денисов так переживал из-за смерти Темной? Уж точно не из-за того, что испытывал симпатии. Просто потому, что не справился с возложенными на себя обязанностями по защите? Но ведь она – ведьма! Ее гибель – не повод для сожалений и уж тем более страданий. Погибла – туда ей и дорога! Слишком много чести – защищать таких.

С другой стороны… Разве сам Евгений не спасал ведьмака Харламова из районного Дневного Дозора, когда на того накинулся рой нетопырей? Разве не закрывал своей спиной низших Темных, когда из дремучей тайги на лагерь надвигалась тень Ворожея? Разве не готов был до последнего защищать дом Николая Крюкова, когда в окрестностях вдруг обнаружилась «миграция гагар»? Разве не ради всех без разбору Иных вызвался добровольцем для экспериментов в ИКЭМе?

Угорь вздрогнул. Отголосок какого-то воспоминания коснулся его сознания. Когда и по какому поводу он недавно уже вспоминал поляну с палатками геологов-оборотней и противостояние возле Загарино? Почему это связано с ИКЭМом?

А вот почему. Они тогда с Герычем разговорились о сотрудничестве и взаимодействии Светлых и Темных. Жутко скалящийся от нервного тика маг утверждал, что такое сотрудничество возможно только под принуждением. А Угорь считал, что иногда и сторонние обстоятельства заставляют объединиться непримиримых противников. Что же было общего в тех случаях, о которых вспомнилось Евгению? Парящий орел – вот что было общим!