Сын епископа. Милость Келсона

— Теперь слушай. Мы с тобой уже использовали маятник как точку сосредоточения. На этот раз вместо того, чтобы движение маятника увлекало тебя, я хочу, чтобы ты руководил движением маятника. Но только умом, только умом — не рукой.

— Мммм?..

— Смотри сюда. Обрати внимание, что весь этот орнамент состоит из одной-единственной линии, это непрерывная линия, и она постепенно превращается в спираль, в центре. Мы начинаем с того, что маятник абсолютно неподвижен, и он располагается над наружным краем рисунка. Затем мы сосредотачиваемся на медальоне — на том, чтобы заставить его начать раскачиваться, и к тому же таким образом, чтобы он следовал рисунку и шел к центру. Видишь? Он начинает двигаться, но я не сделал никакого движения рукой…

— Да, я вижу… — пробормотал Конал, уже протягивая руку к медальону. — Дай мне попробовать.

Кивнув, Тирцель передал ему цепочку и помог привести медальон в неподвижное состояние.

— Вот так будет отлично, — сказал он, убирая руку. — Теперь сосредоточься скорее на том пути, которым должен следовать маятник, чем на самом маятнике. Впечатай этот путь в свой ум и сам свободно устремись к центру. Конечный результат называется «центрированием», это вполне подходящее словечко, — оно не уточняет, каким именно способом ты прибываешь в данную точку.

Как только Конал, выполняя все инструкции, взялся за дело, и маятник мгновенно начал движение, Тирцель осторожно положил руку на плечо юноши. Еще до того, как он установил полный ментальный контакт, Тирцель почувствовал, что Конал в своем сосредоточении слился с предполагаемым путем движения маятника, — и осторожно навел самые тонкие из всех возможных нити внутреннего контроля сознания, чтобы усилить и углубить расслабление; руку он продолжал держать у основания шеи Конала. Принц слегка наклонил голову и едва заметно покачивался

— Отлично, отлично, — тихо проговорил Тирцель. — Просто расслабься и двигайся по линии рисунка…

Но Конал больше не нуждался в его помощи. Он уже вошел в транс, и это состояние все углублялось и углублялось с каждым ударом его сердца, и при этом принц сохранял осознавание, — на некоем совершенно особом уровне, не совсем понятном Тирцелю, — что в его уме присутствует посторонний наблюдатель.

Это осознавание поразило и даже испугало Тирцеля, хотя Конал не проявлял и намека на сопротивление его наблюдению. И таким же ошеломляющим, как эта новая способность Конала к осознанию чужого контроля было то, откуда приходило это осознание, — это была совершенно особая часть ума принца. Научиться осознавать чужое психическое присутствие и проникновение в ум — это совсем другое дело; люди, которые регулярно работали с Дерини, часто выучивались ощущать подобные прикосновения к их уму и сознательно объединять усилия для получения отчетливого результата. И то, что сделал Конал, когда Тирцель читал его воспоминания об Азиме, подпадало как раз под эту категорию, — это была достойная похвалы работа, но тут не было ничего совсем уж неожиданного, учитывая продолжительность и интенсивность их взаимодействия.

Но осознавать нити контроля, протянутые другим умом, — это уже было нечто совершенно другое, несмотря на то, что Конал не способен был сопротивляться этому воздействию… хотя, возможно, в конце концов и это не было таким уж невероятным, в свете того, что Конал рассказал о своей встрече с Ричендой…

Тирцель тщательно проверил те барьеры, которые он сам поставил, чтобы выяснить, действительно ли Риченда не заметила их, — но все выглядело как прежде, никаких следов повреждений. Изолировать и увести на большую глубину воспоминания Конала о Тирцеле и об их постоянных встречах и тренировках — да, такая задачка была фокусом не из простых, ведь Тирцель знал, что его работа должна выдержать особую проверку, что поставленные им барьеры должны устоять перед исследованием Риченды; но ему явно удалось добиться своей цели. И хотя он не мог разрушить или даже частично ослабить блокировку, поставленную Ричендой (да он и не предполагал, что окажется способен на такое), тем не менее он теперь не сомневался в том, что Риченда даже не пыталась заглядывать куда-то еще, она просто установила ограничители, и не более того. И слава богу!

Но после того, как Тирцель отвлекся на мгновение, чтобы поддержать слегка пошатнувшееся равновесие ума Конала, он продолжил сканирование сознания принца, — и тут он обнаружил, что некоторые из вторичных уровней, — из тех, что он сам разделил на сегменты, готовя Конала к контактам с другими Дерини, — теперь затемнены, почти так же, как если бы они были прикрыты вторичными защитными полями… почти так же, как у какого-нибудь Дерини! И, похоже, именно там скрывался источник новой способности Конала — осознавать присутствие в своем уме чужих контролирующих сил.