Сын епископа. Милость Келсона

—..Кроме тех четырех, что осуждены на повешение, — продолжил Келсон, — я дарую полное помилование любому из вас, если он поклянется мне в абсолютной и неколебимой верности отныне и навсегда… и уж поверьте, я узнаю, если клятва окажется ложной.

Волна ужаса прокатилась по пленникам, поскольку в некоторых из них последнее заявление короля пробудило страхи куда более глубокие, нежели простой страх смерти. Человек в черной одежде, сидевший рядом с королем, был Дерини, и он умел читать в умах людей, все это знали… да и сам король, по слухам, также не был лишен подобной силы.

Даже Морган вынужден был признать, что последняя часть приговора Келсона была просто великолепна. Он и сам не сумел бы изобрести более утонченного решения. Это было блестяще: подвергнуть помилованных моральному суду, и при этом так отчетливо подчеркнуть могущество короля.

Однако способ, которым предполагалось выбрать четверых для казни, его все же беспокоил. И поскольку он не смог пробиться сквозь защиту Келсона, чтобы установить причины выбора именно такого порядка, он просто физически придвинулся поближе к креслу Келсона, и как бы случайно прикрыл лицо рукой, чтобы не сводившие с них глаз пленники не видели его губ.

— Мой принц, — едва слышно заговорил он, — я не сомневаюсь в твоем праве вынести подобный приговор, но не случится ли так, что в паутине твоего правосудия запутаются невинные люди, если ты станешь выбирать тех, кто будет казнен, по жребию?

Келсон опустил глаза, и Морган почувствовал, как по поверхности его твердых, как алмаз, внутренних защит пробежали волны упрямого сопротивления.

— Что, и ты тоже собираешься спорить со мной? — тихо, но резко откликнулся король. — Ты слышал, что я сказал Ты что, собираешься читать мысли всех сорока? Или ты считаешь, что это я должен просмотреть их память, чтобы определить степень вины каждого? Ты действительно хочешь заставить меня вот так, в открытую, применять мои силы, — ради вот этих сорока болванов?

Он гневно вздернул подбородок, указывая на пленников. Морган покачал головой.

— Разумеется, нет, сир, — умиротворяющим тоном произнес он. — Но ты мог бы позволить мне выбрать четверых наихудших. Уверяю тебя, это будет куда более точный отбор, нежели отбор по жребию. А что касается открытого использования силы, так они и все равно уже знают, все без исключения, что я — проклятый чародей Дерини. Так что о тебе в этом смысле им раздумывать просто незачем.

Келсон нахмурился, но потом наконец кивнул, хотя и неохотно.

— Ладно, пусть будет так, — проворчал он. — Только ты уж поторопись.

— Благодарю, сир. И уж поверь, мне все это нравится даже меньше, чем тебе. Могу я воспользоваться твоим шатром?

— Делай что хочешь, — бросил Келсон, вставая и глядя на противоположную сторону поляны, где на ветвях дерева, превращенного в виселицу, покачивались на веревках теперь уже два тела. Морган и Эван тоже поднялись. — Я намерен немного прогуляться. Когда я вернусь, я хочу видеть на том дереве еще четверых.

Морган никогда еще не видел Келсона в таком кровожадном настроении, но он лучше всех прочих знал, можно ли в данный момент нажимать на короля, или нет. И когда Келсон ушел, широко шагая, а Эван отправился в свою палатку, герцог Дерини вздохнул и устало осмотрел все еще коленопреклоненных пленников.

Конечно, они его боялись. Моргану незачем было применять свои особые силы, чтобы увидеть в человеке страх. Они представления не имели, что произошло между герцогом и Келсоном; им ясно было только одно — король предоставил Дерини выбирать из них тех четверых, которые должны умереть. Да уж, Морган представлял, что мог наговорить о нем этим людям Лорис.

И к тому же некоторые из солдат, охранявших пленников, выглядели ничуть не более счастливыми от того, что им придется иметь дело со скрытыми силами Дерини; поэтому Морган выбрал себе в помощь двух разведчиков, которые гораздо легче приспосабливались к тем методам, которые использовали в своей работе Дерини.

— Джемет, Киркон, вам придется немножко мне помочь. Зайдите-ка в шатер, прошу вас.

Двое названных повиновались, удивившись тому, что герцог призвал их, но не испугавшись; а Морган, засунув большие пальцы за поясной ремень, обернулся, чтобы еще раз осмотреть пленных. Он собирался до начала исследования сказать им несколько слов, чтобы в немалой степени пригасить их страхи и направить мысли пленников в более положительном направлении.