Сын епископа. Милость Келсона

— Он не истечет кровью, если ты позволишь мне этим заняться, — возразил отец Лаел, по-прежнему пытавшийся оттолкнуть Моргана, и в то же время лихорадочно промокавший кровь, сочившуюся между пальцами Моргана. — Но он умрет от шока, если тебе не удастся справиться с этим. А ты и не справишься, если мераша начнет действовать на тебя. Къярд! Где это чертово железо?!

Только теперь Келсон осознал, что помощник Дугала спешит к ним с раскаленной докрасна кочергой, ручку которой он обмотал толстой тряпкой, — и что рука отца Лаела уже тянется к этой кочерге.

— Морган, убери свои руки, сейчас же! — приказал отец Лаел. — Сир, ему нужна ваша помощь.

Каким-то образом Келсон сумел сообразить, что отец Лаел имеет в виду Дункана, а не Моргана. Когда Морган со вздохом, слишком похожим на рыдание, опустил окровавленные руки в таз с водой, который поднес ему бледный, как мел, оруженосец, Келсон взял в ладони мокрое от пота лицо Дункана и попытался установить мысленный контакт — но мгновенно отпрянул, потому что едва не попался в разрушительную сеть мераши, с которой только что пытался сразиться Морган.

Боже, как он мог все это выдержать?!

Келсон заставил свою мысль вернуться к Дункану, и его тело выгнулось дугой от разделенных с Дунканом ощущений, в то время как Дугал навалился на тело отца, чтобы удержать его в нужный момент, — а отец Ааел сунул конец светящейся кочерги прямо в рану.

Вопль Келсона смешался с едва слышным криком Дункана, когда яростная боль молнией ворвалась в его сосредоточение. Келсон попытался смягчить их общую боль, чувствуя, как его собственный пульс ускоряется вслед за пульсом Дункана, — однако мераша, одурманившая Дункана и полностью нарушившая его самоконтроль, мешала и работе его ума. Вонь горящей плоти мгновенно ввергла его в воспоминания Дункана о столбе, и о пламени, тянущем жадные пальцы к его телу, обжигающем…

Лишь когда мокрые руки Моргана отодвинули его в сторону, Келсон сумел наконец разорвать связь. Куда более искушенная сила Моргана прорвалась сквозь туман мераши и дала ему возможность овладеть собственным сознанием, и поддерживала его, пока он облегчал страдания Дункана. Потом Кьярд обхватил за плечи пошатнувшегося короля, чуть не сбитого с ног головокружением, и быстро увел его в сторону, подальше от тех троих, что продолжали трудиться над Дунканом, — и Келсон начал понимать, что был на грани тяжелого расстройства.

Он опустился на четвереньки и его желудок судорожно дернулся, выбрасывая свое содержимое. Он содрогался снова и снова, хотя теперь и безрезультатно, и Келсон в конце концов подумал, что, пожалуй, вместе с желчью вот-вот вылетят и его кишки, — но наконец реакция тела начала понемногу затихать. Но тут перед глазами Келсона поплыл серый туман, потом навалилась чернота…

Когда король наконец пришел в себя, он лежал на боку, латы с его груди были сняты, а архиепископ Кардиель обтирал сзади его шею влажным прохладным полотенцем. Но вместе с сознанием вернулся и весь ужас нескольких последних часов, мгновенно нахлынув на Келсона, — а когда он попытался сесть, то попытка его не удалась, и перед глазами снова все поплыло, а к горлу подступила горечь.

— Ну-ка, ложись и выпей это, — негромко сказал Кардиель, поддерживая короля под спину и укладывая его голову к себе на колени. И тут же в руке Келсона очутилась чаша.

— Что это?

— Вода. Ты пересох насквозь от жары. Выпей поскорей, я налью тебе еще. Ничего, скоро ты будешь в полном порядке.

Но Келсон сначала прополоскал рот, чтобы избавиться от привкуса желчи, и осторожно выплюнул горькую воду. Потом, уже допивая чашу, и молясь о том, чтобы грохот в его голове наконец утих, он наконец заметил, что он находится не там, где застало его беспамятство. Между тем местом, где он лежал, и остальной частью тента был протянут занавес, из-за которого доносились негромкие голоса; Келсон прислушался — Морган, Дугал, отец Лаел, и…

— Ох, милостивый Иисус… Дункан… он…

— Он жив, — ответил Кардиель, забирая из руки Келсона чашу и вновь наполняя ее водой. — И он в надежных руках. Ну, выпей еще. Ты все равно ничем не сможешь помочь ему, пока не приведешь себя в порядок.

— Но Аларик… Дугал…

— Они остановили кровотечение. Его накачали наркотиком, чтобы помешать действию силы Дерини, так что им придется подождать, прежде чем можно будет действовать дальше.

— Мераша.

— Да, думаю, они так его называют. Ну, выпей еще вот это, или я не стану тебе ничего рассказывать. Им там ни к чему еще один пациент, на которого нужно тратить силы. Все врачи слишком заняты.

Келсон слегка вздрогнул и осушил чашу. С подобной логикой спорить не приходилось. Когда Кардиель вновь наполнил чашу, Келсон снова послушно выпил ее до дна.