Сын епископа. Милость Келсона

— Хотелось бы, чтобы я мог остаться дома, Эван. Ничто не пришлось бы мне больше по нраву. Теперь мне понадобятся все наши постоянные отряды, Нигель… и, господа, именно потому, что сейчас зима, мне надо взять у каждого из вас подразделение, которые у вас на службе, чтобы увеличить мое войско.

Мне нужна сотня рыцарей, легковооруженных для большей подвижности, и самые малые силы для поддержки. Я, конечно, беру Моргана, Джодрелла и Траегерна, остальных оставлю, чтобы готовились объявить большой призыв весной, в случае, если до весны ничего не решится. Дункан, как герцога Кассана я тоже взял бы и вас, но Нигелю вполне могут понадобиться ваши услуги здесь, в Ремуте.

Он не сказал, что Дункан также может стать звеном для связи со столицей, но Арилан, казалось, почувствовал это.

— А не следует ли вам взять епископа, который представлял бы законную епископскую иерархию, государь? — спросил он, явно намереваясь попасть в число участников похода.

— В таких делах лучше предоставить все светским властям, ваше преосвященство, — ответил за короля Морган, прежде чем Келсон придумал довод, почему Арилану не стоит идти с ними. — Если только у его величества нет особого желания рискнуть жизнью одного из самых верных ему епископов…

Он бросил взгляд на Келсона, готовый отступить, если у короля окажутся веские основания желать участия в походе Арилана, но, к его облегчению, Келсон покачал головой.

— Этого не нужно. Если кто-то сидит в Ратаркине, кроме Истелина, присягнувшего мне, это вне церковной юрисдикции. Итак, есть у кого-то существенные возражения, которые до сих пор не прозвучали?

Таковых не нашлось ни у кого.

— Тогда предлагаю заняться необходимыми приготовлениями. Я подозреваю, что здесь, в Ремуте, есть люди Лориса, и поэтому хочу выступить нынче же вечером под покровом темноты, прежде чем кому-то из них удастся послать ему вести и предупредить его. Морган, за мной.

Он поднялся и направился к большим двойным дверям, остальные встали и принялись кланяться, Морган обменялся коротким взглядом с Дунканом, прежде чем мерным шагом двинуться за королем.

Глава десятая

Поэтому разумный безмолвствует в это время; ибо злое это время[11]

Два дня спустя, когда Келсон и его воинство ехали к Ратаркину под ледяным дождем, Меарская Самозванка вступила в город со своим супругом и детьми. С самого утра валил снег, удерживая дома праздно любопытствующих, и она со своими спутниками последовала по почти пустынным улицам, мало кем замеченная. Только стража у ворот епископского дворца опознала полотнище цветов старой Меары на древке и приветствовала процессию.

Госпожа Кэйтрин Киннел Меарская приняла их выражение почтения как должное. Она никогда не была красавицей, да и годы ее не пощадили. Ей был шестьдесят один. Но она сохраняла холодную уверенность, что рано или поздно получит предназначенную ей власть, и упорно ждала, когда, наконец, грянет пора возмездия за лишения столь долгих лет. Белый скакун, на котором она гарцевала, был невелик, но верхушка безукоризненной прически Кэйтрин едва достигала его плеча, когда барон Трурилл помог ей сойти на покрытый снегом епископский двор. Он поцеловал ей руку, и Кэйтрин приняла его, подобно законной королеве, любезно, но свысока, и стала ждать, когда спешатся остальные.

— Добро пожаловать в Ратаркин, ваше королевское высочество, — промолвил Трурилл. — Или, возможно, мне скоро будет дана честь приветствовать вас как королевское величество. Я Брайс, барон Трурилл, ваш смиреннейший слуга. Те, кто вас принимает, ждут в доме.

Она удостоила его беглой улыбки, рассеянной и далекой, осторожно постучав кнутовищем по своей перчатке и кивнув бородатому человеку в городском тартане, который приближался к ней сзади. Он был несколько приземист, с простецким лицом, но здоров и крепок, его дорогой кожаный костюм для верховой езды подчеркивал мускулистость ног.

— Мой супруг, лорд Сикард Макардри, — сказала она, как на большом приеме. — А вот мои дети: принц Ител, принц Алюэл и принцесса Сидана.

Брайс от удивления распахнул глаза, когда приблизились эти трое, они оказались не только много моложе, но и необычайно хороши собой. Он понятия не имел, откуда у них такой аристократический вид: ни мать, ни отец ничем таким не славились даже в юности — но, судя по всему, эта парочка произвела на свет трех самых очаровательных отпрысков, которых Брайс когда-либо видел. Два мальчика, лишь чуть моложе короля Келсона, вполне сравнимые с ним своей осанкой, повадкой и тонкостью черт; а юная принцесса…