Сын губернатора

- Раечка! – вдруг доносится до нас неестественно высокий голос тети Люды, - ты куда?

- По делам, - отвечает за меня Герман, - завтра вам сообщат, когда и где состоится прощание с вашим соседом.

- Хорошо… Я поняла… - наклоняется и заглядывает в салон автомобиля, - Рая, ты мне позвони, ладно?

- Да, конечно, позвоню, - обещаю я, - тетя Люда, присмотрите, пожалуйста, за домом.

- Обязательно!

Греховцев решительно закрывает дверь и, обойдя машину, садится рядом. Заводит двигатель и включает фары.

- Ты обещал объяснить… - напоминаю я.

- Что именно?

- Зачем ты приехал.

- Ты деда хоронить на местном кладбище хочешь?

- Да. Здесь мама и бабушка похоронены.

- У вас в селе ритуальная служба есть?

- Нет. Вряд ли.

- Ясно.

Что ему ясно? Мне, например, ничего не ясно. Повернувшись к нему полубоком, прислоняюсь щекой к удобному кожаному подголовнику. Смотрю на его строгий профиль и чувствую, как отступают напряжение и тревога. Вместе с этим наваливается такая сонливость, что веки становятся неподъемными.

- Ты хочешь мне помочь? – спрашиваю, подавляя зевоту.

- Ты против?

- Нет. Просто мне не понятно…

- Спи, - перебивает как обычно.

Я медленно киваю и закрываю глаза.

- Я сегодня с твоей девушкой встретилась, - зачем-то говорю ему, - она красивая.

Герман не реагирует, и я уже решаю, что не дождусь ответа, как слышу:

- Она должна была уйти до твоего прихода.

- Не ушла… Ходила по квартире в твоей футболке.

- Тебя это задело? – интересуется негромко.

- Меня? Нет, конечно. Мне плевать.

Разворачиваюсь в другую сторону и устремляю взгляд в окно. Там кромешная тьма. Ничего, кроме своего отражения в стекле там не вижу.

- Она мне не девушка, - через пару минут молчания выдает Герман.

- Сестра?

- Нет, любовница.

Это слово режет слух, и я мысленно скукоживаюсь от стыда. Потому что к своему ужасу понимаю, что этот факт причиняет мне боли едва ли не больше, чем смерть родного деда.

Боже, я отвратительная внучка!

- Разве это не одно и то же? – тем не менее, выдавливаю сипло.

- Нет.

- Для меня – да.

Примерно через час мы добираемся до гостиницы с подсвеченной неоном вывеской «Солнечный берег». При чем тут берег, я не совсем понимаю, потому что никакого водоема здесь отродясь не было. Ну да ладно.

Выхожу из машины и, закинув рюкзачок на плечо, плетусь за бодро шагающим впереди Германом. У меня же от усталости и недосыпа голова звенит, а в глазах резь.

Нас встречают в холле. Пока мы ехали, я слышала, как Греховцев звонил сюда, чтобы заказать номера.

Он достает из бумажника наличку, кладет на стойку и, даже не замечая, какими глазами смотрит на нас женщина администратор, разворачивается и указывает мне головой на лестницу, ведущую наверх.

- Хорошего отдыха, - догоняет нас в спину.

Бедняжка. Наверное, весь мозг себе сломала, гадая, зачем такой, как он привез сюда такую, как я.

- А где я буду спать? На коврике у кровати? – спрашиваю, едва переступив порог одноместного номера с двуспальной кроватью.

- Других номеров не было.

- И?..

- Будем спать вместе, - отвечает парень невозмутимо.

Как ни в чем ни бывало, снимает пальто, бросает его в кресло, скидывает ботинки и распахивает большой шкаф.

- Спать с тобой?! – шиплю я в шоке, - да ни за что!

Внутри за секунду поднимается паника. Мысли, одна отвратительней другой, атакуют мозг. Он же не собирается взимать с меня долги интимными услугами?

- Расслабься, Короткова, - слышу смешок, - я сказал спать, а не трахаться.

Глава 11.

Пока я, красная, как рак, нахожусь с ответом, Герман через голову стягивает водолазку и, взяв в шкафу полотенце, скрывается в душе.

Матерь Божья!

Абсурдность происходящего сшибает с ног. Номер гостиницы, я и полуголый сын губернатора.

Что происходит? Я, сама того не зная, стала участницей реалити-шоу? Или у его отца предвыборная кампания, а мне отведена роль спасенной благородными чиновниками сиротки?

Устав копаться в куче слипшихся, как разваренные макароны, мыслей, снимаю верхнюю одежду и тоже достаю себе из шкафа большое белое полотенце.

Зарывшись в него лицом, блаженно вдыхаю запах свежести. Привычка с детства – всегда все нюхать.

Оглядевшись вокруг, ступаю в мягкий ворс ковра. Ооо, такой кайф для моих уставших ног. Медленно обхожу номер по периметру, выглядываю в окно, пробую на ощупь текстурную штукатурку стен, проверяю на мягкость матрас кровати.

По моим меркам – шикарно. Не знала, что в таком захолустье есть подобные места.

Звук льющейся воды за тонкой перегородкой прекращается, и через минуту из душа выходит Герман. В боксерах, на ходу вытирающий голову полотенцем.

Онемев от шока, резко отворачиваюсь к стене. Лицо обжигает жаром.

- Мыться пойдешь? – спрашивает он, откидывая с кровати покрывало.

- Да, - сиплю еле слышно, стараясь не смотреть в его сторону.

- Иди.

Старательно отводя взгляд, добираюсь до заветной двери и юркаю внутрь. Вешаю полотенце на крючок и, прислонив руки к пылающим щекам, смотрю на себя в зеркало.

Я не верю, что все это реальность. Мне снится затяжной странный сон, который никому нельзя рассказывать. Иначе сдадут в психушку.