Сын губернатора

«Я же убогая» - так и просится с языка, но я вовремя его прикусываю.

- Я сделаю для тебя все, что захочешь… - проводит костяшками пальцев по щеке, - что ты хочешь?

- Ничего, у меня уже все есть.

Я действительно не понимаю, о чем он. На данный момент мне ничего больше не надо.

- У тебя ничего нет, а я могу тебе дать все. Обеспечить безбедную жизнь. Хочешь?

Я часто моргаю и закусываю нижнюю губу. В душе нарастает смятение.

- Красивая одежда, украшения, лучшие курорты, деньги, машина, квартира… Любой каприз, Ра-я…

- Герман…

- Я покажу тебе мир, ты будешь жить в свое удовольствие, общаться с интересными людьми, ходить в театры и на выставки…

- А что взамен, Герман?

Набрав полную грудь воздуха, он шумно выдыхает и, склонившись, заглядывает в мои глаза.

- Взамен ты будешь любить меня, Коротышка. Только меня. Всегда. Взамен ты никогда меня не бросишь, что бы ни случилось.

- Для этого мне не нужны твои деньги. Я и так… не брошу.

- Клянись.

Я обескуражена. Пытаюсь выдавить смешок, только он выходит невеселым. Признаюсь, такой Герман меня немного пугает.

- Пообещай, что не уйдешь, Рая. Взамен я сделаю тебя самой счастливой.

В его глазах мелькает тревога, которая передается и мне. Мы молча смотрим друг другу в глаза, а воздух вокруг нас ощутимо густеет.

Я сдаюсь первой.

- Обещаю, - выдыхаю еле слышно.

Герман тоже выдыхает. С облегчением.

- Всегда держи свое слово, - тянет один уголок губ вверх и снова берет меня на руки.

Заносит в ванную и ставит на ноги. Настроив воду в душевой, принимается меня раздевать.

- Что ты делаешь?

- Хочу принять с тобой душ.

Опустив голову, я наблюдаю, как он развязывает пояс халата и разводит полы в стороны. Жадный взгляд и свежий воздух, скользнув по коже оставляют после себя россыпь мелких мурашек. Соски моментально съеживаются в темно-розовые горошины.

Обведя их подушечками больших пальцев по кругу, Герман сжимает груди ладонями, скидывает халат с плеч и подхватывает меня под бедра.

Поднимает так, что моя грудь оказывается на уровне его лица. Немного приоткрыв рот, я смотрю на него сверху вниз. На то, как высунув язык, Герман проводит им по соску.

Рефлекторно откинув голову назад, я шумно выдыхаю. Кровь в венах ускоряет бег, сердце ухает вниз живота.

Чувствуя, как он втягивает горошину в рот, резко дергаю головой вперед и накрываю нас двоих покрывалом из моих волос.

Герман бормоча что-то неразборчивое, терзает мою грудь, а потом вдруг неожиданно дергает на моих бедрах ткань трусиков по шву.

- Гееер… - шепчу укоризненно.

- Ты же не собиралась принимать душ в белье?

Не собиралась, но если это превратиться в традицию, скоро у меня трусы закончатся.

- Купишь завтра себе сотню новых, - успокаивает меня Греховцев, прежде чем поставить на пол душевой.

Обхватив себя руками и часто моргая из-за льющейся на голову теплой воды, наблюдаю, как он быстро снимает с себя спортивные брюки и белые боксеры. И с раскачивающимся из стороны в сторону эрегированным членом, заходит ко мне.

Офигеть.

Мне страшно, но уже не так, как в первый раз, теперь я хотя бы знаю, чего ожидать.

Повинуюсь порыву. Делаю шаг вперед и, обняв его за талию, прижимаюсь грудью к скульптурно вылепленному торсу. Кожа к коже, так, что чувствую, как пульсирует зажатый между нашими телами член.

Не знаю, понравится ли ему, но, скользнув губами по смуглой коже, целую темный сосок. Легонько щекочу его языком и слышу над ухом утробное урчание. Он вплетает пальцы в мои волосы и, оттянув их назад, вынуждает поднять меня голову.

- У тебя уже не болит?

- Я не знаю…

- Проверим позже, - с этими словами он берет с полочки гель для душа и, выдавив немного на руку, начинает меня мыть.

Развернув к себе спиной, скользит руками по телу, выбивая из него электрические микровспышки. Исследует спину, поясницу, живот, ягодицы и то, что ниже них.

- Зачем побрила? – спрашивает тихо на ухо.

Ныряет рукой в развилку между ног и проходится пальцами вдоль промежности.

Непроизвольно дернувшись, пытаюсь вдохнуть, но, получается, лишь хватаю ртом льющуюся сверху воду.

- Мне нравились твои кудряшки…

О, черт… Он с ума меня сведет. С каждым его прикосновением, каждым словом и взглядом я влюбляюсь все больше. Скоро я без него ни дышать, ни есть, ни пить не смогу.

На что я рассчитывала, глупая, когда сбежала в деревню? Как бы жила без него?

Разворачиваюсь и, оперевшись лбом в его плечо, сильно закусываю губы, чтобы не начать стонать в голос. Потому что то, что вытворяют его пальцы совершенно невыносимо. Скользя вдоль набухших губок, они создают мягкое давление на клитор и на область вокруг него.

- Закинь на меня ногу, - развернув меня, охрипшим голосом велит Герман.

Выполняю его требование и чувствую, как он плавно вводит в меня два пальца.

Не сдержавшись, тихонько скулю. Дыхание Греховцева тоже тяжелеет. Рука, обнимающая мою поясницу, подрагивает от напряжения.

Глава 20.

Сексом наш совместный душ не заканчивается. Не скрывая разочарования, я послушно стою, пока посмеивающийся надо мной Герман ополаскивает нас обоих прохладной водой.

- Иди сюда, - зовет он из кухни, - все уже почти остыло.