Сын ярла

Последние строки громко пропели женщины. Казалось, они здесь, рядом, очень близко – вот как будто стоят прямо за покрывалом… Да нет! Вот же они! Здесь, кружат в хороводе прямо над ложем – туманные призраки. Вот Фрейя – богиня любви и смерти, вон она кружит под самым потолком, в призрачной колеснице, запряженной огромными котами. А вот, рядом, Хель – прекраснейшая повелительница Страны смерти. Прекраснейшая она только до пояса: Сигурд ясно увидел, как в разрезе туники промелькнули части скелета. Это плохо, что она здесь объявилась, плохо… А где же ее свирепый пес? Видно, остался охранять души мертвых, чтобы не выползли в Мидгард, воспользовавшись временным отсутствием хозяйки, не принялись вредить роду человеческому. Мудрая богиня Хель: сама ушла, но сторожа оставила. Но – зачем ушла? Зачем ей Хельги?

Все громче звучала песнь:

– Никто не избегнет
Норн приговора!

А вот, в синей туманной дымке, почти невидимые, появились норны – девы судьбы, плетущие нити человеческой жизни и смерти. Вот их прялки, вот нити – где ж здесь отыскать нить Хельги?

То же самое, низко поклонившись, спросил Велунд. Норны все разом обернулись к нему, но ничего не ответили, лишь загадочно улыбнулись.

– Это плохо, что Хель здесь, – обернувшись, шепнул Сигурду старый колдун. Впрочем, об этом Сигурд и без него знал: чего ж хорошего в том, что к ложу умирающего явилась владычица смертного царства? И откуда только прознала, змея?

Велунд неожиданно взмахнул серебряным молоточком.

– Гибнут стада,
Родня умирает,
И смертен ты сам! —

громко прочел он.

– Но смерти не ведает
Громкая слава
Деяний достойных.
Фрейя…

Прекраснейшая богиня Фрейя остановилась прямо перед Велундом, улыбнулась.

– Дай, о достойная,
Знак, что ведет
К жизни, иль к смерти, —

обратился к ней старый колдун.

Фрейя засмеялась и вдруг обратилась в змею, покрытую блестящей золотой чешуей, – слышно было, как звенели чешуйки, когда Фрейя ползла к норнам. На полпути остановилась, подняла голову – голову прекрасной женщины с копной рыжих волос, – внимательно посмотрела на Велунда и кивнула на Хель. Велунд все понял.

– Знаю – валькирия
Спит на вершине,
Ясеня гибель
Играет над нею, —

так обратился он к Хель. И повелительница смерти снизошла к нему, внимательно прислушалась.

– Так поспеши же,
Смертная дева,
Ибо, пока здесь ты,
В доме твоем
Зло притаилось.

Хель страшно осклабилась – так велика была сила ритмичного слога, – протопала, прогремела костями по ложу, направилась прочь, на глазах делаясь все меньше и меньше. И злобно шипела, как шипит раздавленная сапогом гадюка! Нет, не справился бы с ней Велунд без помощи Фрейи.

А золотая змея – Фрейя – добралась до слепых дев – норн, обвилась вокруг одной из нитей, – Сигурд понял: это судьба Хельги. Фрейя осторожно высвободила нить, и та заиграла, переливаясь разноцветными красками, словно радуга.

А Хельги… Лежащий без движения Хельги вдруг глубоко вздохнул и открыл глаза. Сигурд улыбнулся, взмахнул радостно рукою. В этот момент, откуда ни возьмись, ворвался в дом огромный ворон, черный, с серыми подпалинами. Ворвался, замахал крылами… и опрокинул на постель котелок с варевом. С глухим стуком упал котелок, варево, испаряясь, поднялось к закопченному потолку зеленоватым туманом. Этот туман почуяла Хель. Обернулась, вытянув корявую ногу, и зацепила нить судьбы Хельги острым кривым ногтем. Впрочем, не одна нить оказалась зацепленной…

Глаза сына ярла закрылись. И кажется, уже навсегда… Где-то неподалеку, за усадьбой, а может, и в нелюдском мире, утробно завыл волк.

Глава 4 МУЗЫКАНТ

Наши дни. Северная Норвегия

Забудьте небо, встретившись со мною!
В моей ладье готовьтесь переплыть
К извечной тьме, и холоду, и зною.
А ты уйди, тебе нельзя тут быть,
Живой душе средь мертвых…

Данте Алигьери. «Божественная комедия»