Сын игромана

Это вскользь брошенное словцо прозвучало на редкость небрежно. Конечно, Светка была особой болтливой и подчас утомительной, но все же она их соседка. К тому же и Тимка дружит со Славиком. Ирине пришлось замазывать несветское поведение мужа:

– Что же вы встали у дверей? Проходите. Сейчас я поставлю чай…

– Можно. Будем чаевничать, пацаны? – жизнерадостно обратилась Светка к мальчишкам. – Ириша, не хлопочи. Раз мы с тобой дорастили сыновей до пятого класса, теперь имеем право расслабиться!

– А неизвестно, кто у них будет классным руководителем? – спросила Ирина, ставя на стол чашки и вазочку с печеньем.

– Слухом земля полнится, но полной ясности нет. Кто говорит – такая страшная по литературе, кто – старуха по математике… Ну, помнишь, она в вестибюле дежурила! Еще бросалась на всех, как цепной пес…

Тимка и Славик с интересом внимали светкиному красноречию. Ирина повела на них глазами, напоминая соседке ее недавнюю озабоченность тем, чтобы мальчики не слушали разговоры взрослых. Светка засмеялась:

– Разве от них убережешься! Пошли бы пока на компике поиграли, а то вон отец совсем уже забалдел! – кивнула Светка на компьютер, возле которого по-прежнему, не меняя позы, застыл Павел. – Нет, серьезно, Ириш, родитель должен быть в школе значимой фигурой. Сейчас об этом везде говорят и пишут. Мы должны действовать по принципу «Доверяй, да проверяй». А то мало ли чего они там напридумают…

– Например? – спросила Ирина.

– Ой, да полный набор! Новые предметы какие-нибудь, или обязательную продленку, или вот в одной школе был случай: училка собрала с родителей кучу денег – и шторы ей, и коврик перед доской, и еще чего-то… Теперь, говорят, уволилась, а кабинет весь ободранный стоит…

Светкина болтовня одновременно и утомляла, и развлекала. Ирина словно покачивалась на вроде приятных, но все-таки несущих легкое раздражение волнах. Что-то ее раздражало – может быть, вовсе и не Светка, хотя в таком случае вопрос заходил в тупик. Вообще вечер выдался пестрый, с застольем и разговорами, с небольшой усталостью, являющейся неизменной спутницей насыщенной жизни. Пришлось достать из духовки приготовленный на завтра пирог, так как мальчишки прикончили все печенье на столе. Краснел нарезанный дольками арбуз, вздрагивали в кувшине пышные топорщащиеся астры, белые и лиловые, купленные для того, чтобы Тимка отнес их завтра в школу. Надо сказать, сын не комплексовал по поводу окончания каникул и с радостным, чуть тревожным любопытством ждал завтрашнего дня… Ребенок в порядке, муж дома, соседи набиваются с дружбой – что еще нужно женщине, чтобы почувствовать себя счастливой?

Но под конец, когда, перемыв посуду и выбросив в мусоропровод арбузные корки, Ирина скользнула под бок к уже уснувшему Павлу, в ней снова вздрогнуло раздражение, предчувствие какого-то тайного неблагополучия. Но что в сегодняшнем вечере могло насторожить: какое-то слово, жест, чье-то выражение лица? Ирина так и не смогла это вычленить. А через минуту она уже сама над собой посмеивалась: дескать, закрутилась ты, девушка, даже к мужу вовремя не поспела, пока еще не заснул. Эта Светка Стайкова кого хочешь вымотает, ум за разум зайдет с ее болтовней. Наверно, Павел был прав, выказывая ей нежелание общаться: так и сидел, уткнувшись в свой стакан с чаем, а при первой возможности сбежал опять за компьютер. Видно, голова занята работой. Хорошо хоть Тимке не было скучно, его развлекал Славик. А вот Ирина вдруг почувствовала себя обворованной, словно у ней украли счастливый семейный вечер и чуть ли не семейное счастье вообще. Хотя на самом деле это было смешно: Светка украла ее семейное счастье! Просто абсурд, если учесть, что Павла она раздражала во много раз больше, чем ее саму.

2

Школьный двор цвел нарядной толпой, гудел приглушенным говором, шуршал-скрипел целлофаном, окружавшим дорогие букеты. Линейки учеников были уже построены: вот малыши, с застывшей в глазах готовностью на страшный провал и на великую радость; вот средние, среди которых растворились Тимка и Славик… А дальше стояли старшие классы: высокомерные, дабы скрыть застенчивость, юноши; девочки, сверкающие новенькой, только что раскрывшейся красотой. И всю эту сердцевину школьной площадки обнимало колышущееся родительское море, нарядное и растроганное. К своему облегчению, Ирина потеряла в нем обоих Стайковых, провожавших Славика. Собственно, она ничего против них не имела, но ей еще предстояло найти Павла, задержавшегося при выходе из дома… Пока она его что-то не видела.

Буквы разные писать

Тонким перышком в тетрадь

Учат в школе, учат в школе, учат в школе, —