Сын из Америки

После смерти бабки Акса отказывалась полагаться на чье-либо суждение в выборе мужа — даже на мнение своего деда. Так же как бабка, она видела в женихах только плохое, а реб Нафтоле — только хорошее. Акса настаивала на том, чтобы брачный маклер позволял ей встречаться с претендентом, и реб Нафтоле наконец согласился на это. Молодую пару сводили в какой-нибудь комнате, двери которой оставались открытыми, и старая глухая служанка должна была стоять на пороге и присматривать за тем, чтобы встреча была короткой и пристойной. Обычно Акса оставалась с молодым человеком всего несколько минут. Почти все женихи оказывались унылыми и глупыми. Некоторые пытались умничать и шутить недостойным образом. Акса наотрез отказывала им. Как это ни странно, но бабушка по-прежнему подавала свой голос. Однажды Акса услышала, как та отчетливо произнесла: «У него свиное рыло». В другой раз бабушка сказала: «Он говорит как по письмовнику».

Акса понимала, что это говорит не бабушка. Мертвые не возвращаются с того света, чтобы высказать мнение по поводу сватающихся женихов. И все же это был голос бабушки, ее манера выражаться. Аксе хотелось поговорить об этом с дедушкой, но она боялась, что он сочтет ее сумасшедшей. Кроме того, дед тосковал по своей жене, и Аксе не хотелось бередить его скорбь.

Когда реб Нафтоле Холишицер сообразил, что его внучка разогнала брачных маклеров, он встревожился. Аксе шел уже девятнадцатый год. Люди в Красноброде начали судачить — подавай ей принца на белом коне или месяц в небе; так она останется в девках. Реб Нафтоле решил больше не потакать ее причудам, а выдать замуж. Он отправился в одну из ешив и вернулся с молодым человеком по имени Земах, сиротой и ревностным знатоком Писания. Юноша был смуглым, как цыган, маленьким, широкоплечим. У него были густые пейсы. Он был близорук и занимался по восемнадцать часов в сутки. Едва достигнув Красноброда, он тотчас пошел в дом учения[12] и стал раскачиваться взад-вперед над открытой книгой Талмуда. Его пейсы раскачивались тоже. Ученики подходили и заговаривали с ним, а он отвечал им, не отрывая пристального взгляда от книги. Казалось, он знал весь Талмуд наизусть, поскольку поймал каждого на искажении цитаты.

Акса требовала встречи, но реб Нафтоле отвечал, что такие затеи пристали портным и сапожникам, а не девице из хорошей семьи. Он предупредил Аксу, что лишит ее наследства, если та прогонит Земаха. Поскольку мужчинам и женщинам полагалось находиться в отдельных комнатах во время помолвки, Акса так и не увидела жениха до подписания брачного контракта. А взглянув на него, услышала, как бабушка сказала: «Они сбывают тебе дрянной товар».

Бабушкины слова прозвучали настолько отчетливо, что все, как казалось Аксе, должны были их услышать, но никто не услышал. Девушки и женщины столпились вокруг Аксы, поздравляя ее и превознося ее красоту, ее наряд, ее драгоценности. Дед протянул ей контракт и гусиное перо, а бабка воскликнула: «Не подписывай!» Она схватила Аксу за локоть, и по бумаге расплылась клякса.

Реб Нафтоле закричал:

— Что ты наделала!

Акса пыталась расписаться, но перо выпало из ее рук. Она разрыдалась.

— Дедушка, я не могу.

— Акса, ты позоришь меня.

— Дедушка, прости. — Акса закрыла лицо руками.

Поднялся крик. Мужчины шипели, а женщины смеялись и плакали. Акса плакала беззвучно. Ее отвели, а вернее, почти отнесли в спальню и положили на постель.

Земах воскликнул:

— Не хочу жениться на строптивой бабе!

Он протолкался сквозь толпу и побежал нанимать повозку, чтобы ехать обратно в ешиву. Реб Нафтоле пошел за ним и пытался умиротворить его словами и деньгами, но Земах швырнул банкноты на землю. Кто-то принес из гостиницы, в которой стоял Земах, его плетеный сундук. Прежде чем повозка тронулась, Земах вскричал:

— Я никогда не прощу ей, и Бог не простит!

После случившегося Акса заболела. Реб Нафтоле, которому всю жизнь везло, не привык к неудачам. Он расхворался, на лице его появилась какая-то желтоватая бледность. Женщины и девушки пытались утешить Аксу. Раввины и старейшины навещали реба Нафтоле, но он день ото дня все слабел. Через некоторое время Акса оправилась и поднялась с постели. Она пошла в комнату деда и заперла за собой дверь на засов. Служанка, подслушивавшая и глядевшая в замочную скважину, сообщила, что сама слышала, как дед сказал Аксе: «Ты сошла с ума!»

Акса ходила за своим дедом, приносила ему лекарства и мыла его губкой, но у старика началась горячка. Из носа шла кровь. Он перестал мочиться. И вскоре умер. По его завещанию, составленному много лет назад, третья часть состояния предназначалась на милостыню, а остальное — Аксе.