Сын Химеры. Гнев богов (СИ)

Кезек мотнул головой в знак понимания и двинулся в сторону города, гикнув остальным татарам на местном диалекте. Гиканье раздалось по всему полю битвы многоголосьем, уводя вереницу степняков назад в Переяславль. В ходе битвы коломенских полков не осталось ни души. Простор усеян трупами и ранеными. Муромские полки понадеялись на русское «авось» и не стали продолжать кровопролитие. Воинам хотелось набраться сил, испить медовухи и подумать над новым планом наступления.

Ворота города закрылись за татарским войском. В предрассветном воздухе стоит лёгкий весенний морозец, обдавший лица южных вояк попутным ветерком. Янычары и нукеры разбредаются по дворам. Керсан и князь пронский, шедшие в середине войска, выбились из общей массы. Со стороны головного войска отделился Мурза. Он подъехал к Зоргену узнать дальнейшие распоряжения. Получив отмашку на отдых, нукер исчез за поворотом. Керсан и князь продолжили путь до детинца пешим конным шагом.

Измотанные лихой сечей воины пошли во двор княжеского детинца и отдали поводья коней холопам. Служки, приняв лошадей, скрылись в хлеву, дабы завести в стойла, дать овса и ведро воды. Князь Иван позвал боярина в столовую для светской беседы за трапезным столом. Проводив Викинга взглядом, Керсан охотно согласился на заманчивое предложение. Вместе они вошли внутрь детинца и спустились в столовую по деревянной лестнице.

Ждать пришлось недолго. Еда уже от вечерни томится на печи. Как правило, на Руси печи грели стены сруба круглыми сутками, а огонь поддерживался каждые полчаса холопами. В случае, если хозяин отъехал по делам служебным, по его возврату печи продолжают работать, давая тем самым понять, что поместье не бесхозно и его в любой миг ожидают.

На стол подали рагу из свинины; икру красную из лосося; индюшку, запеченную в наливных яблоках и усыпанную зеленью; варёный картофель; кабанчика, запеченного в томате; бочонок с бургундским вином; поднос с белорыбицей, отловленной в самой Ладоге; казан овощного супа и добротный кувшин медовухи. Слуги, подав всё на стол, начали раскладывать каждому по порциям. Керсан взял бочонок вина, разлил по кувшинам напиток, привстал и произнёс тост:

– Ночка нынче выдалась нам нелёгкой! Много воинов полегло за общие интересы! Но путь тернистый мы всё же преодолеем! Так давай, брат мой, поднимем кубки с этим чудесным вином, пусть маленькую, но всё-таки победу над коломенскими полками! За фортуну! – Керсан поднял выше кубок.

– Хоть битва не окончена, но заметна бережливость врага! Видимо мы их тоже немало потрепали! Посему за фортуну! – стукнулись кубками побратимы и осушили посудину до дна. Оба показали сухость кубков, перевернув их ножкой вверх, крякнули от удовольствия, поставили тару на стол, присели и принялись к трапезе.

– Ах, славная сеча была! Так и просятся мои клинки по их головушкам буйным пройтись!

– Да, боярин! Но это только начало! Самый пыл ожидает нас далеча! Что-то я по дому шибко соскучился! Детки, поди, ужо подросли?! Всё папку ждут, не дождутся!

– И моя Полюшки вся истосковалась по мне! Тяжко ей так-то! Не привыкша к одинокому столу! Скорее бы вернуться, чтоб она себе душу не рвала! Одно меня греет, что ждёт меня кто-то вдали! – вспомнил жену Керсан и приуныл.

– Свыкнешься со временем, коли походы будут! Мне поперва тоже нелегко бывало! Ты лучай думай думу о нынешнем дне сём и всё наладится!

– Верное слово глаголешь! – поддакнул князю Керсан и наполнил второй кубок с вином.

– Есть у меня затея одна, боярин! Токмо без тебя в сём деле мне не управиться! – князь отёр бороду от вина рукавом и слегка прищурил очи, хитро поглядывая на собеседника.

– Не томи, княже! Изрекай, что за затея сия посетила твою светлую головушку?! – начал сгорать от нетерпения Керсан, разорвав нить долгого молчания князя.

– Тати ведь не кажёный день на городища наши наседают, дык и эта битва скоро закончится! Посему прошу погостить в городе моём, медовухи местной испить, на базаре товары местные поглазеть да на охоту съездить! Чай не токмо по сечам лихим скакать надобно, но и отдых во время затевать!

– Так бы сразу про охоту и начал говорить, а то всё про базар да гости! После нынешней сечи, так бывать и должно, приедем в дом твой семьёй да испробуем медовухи славной! – согласился Керсан и наполнил кубки всклянь вином, осушив досуха прежние. – Давай, братушка, выпьем за победу, коя за порогом детинца схоронена да за возвращение в дом твой героями, но не предателями!

– Будет, брат! Будет! – поддержал тост князь Иван, поднёс к губам кубок и прыснул вином на рукав Керсана, когда в столовой закричал, внезапно появившийся, янычар.

– Урусы! Твари! Тати городские! Урусы у ворот! – нукер продолжал кричать командным голосом.

– Постой, Зурхан! Этого не может быть! Мы же видели их загнанность?! Они сами отказались вести бой?! Как такое может быть?! – не успев испить свой кубок, Керсан засыпал монгола вопросами, непонимающе мотающего головой.

– Это ловушка! Засада! – откашливаясь, прохрипел князь.

– Засада значит?!