Сын Красного корсара

Четыре лошади продолжали между тем бешеную скачку, благо дорога была просторная и в очень хорошем состоянии.

А кругом проносились великолепные пейзажи: тянулись беспрерывные шпалеры огромных пальм, а за ними виднелись роскошные плантации индиго и сахарного тростника.

В полночь граф перевел лошадей на шаг, чтобы не слишком утомлять их, но в час ночи скачка галопом возобновилась; тем временем и луна появилась за деревьями, венчавшими отдаленный холм.

Так они проехали несколько лиг, не встретив живой души, как вдруг Мендоса, обладавший более острым слухом, резко остановил своего скакуна и сказал:

— Всем стоять!..

— Вы опять увидели какого-нибудь котищу? — спросил гасконец.

— Не шутите, дон Баррехо: не время.

Они стояли и прислушивались, им даже показалось, что они различают далекий шум.

— Лошадиный галоп? — спросил обеспокоенный граф.

— Или, может быть, гул водопада? — засомневался дон Баррехо.

— Лошади, как мне кажется, — определил Мендоса.

— Не маркиз ли это охотится за нами? — предположил граф.

— Так быстро? — удивился гасконец. — Мог бы подождать, по крайней мере, до рассвета, понежиться в постели. Или он лунатик?

Все четверо продолжили прислушиваться и очень скоро убедились, что это не шум водопада, а топот многих лошадей, мчащихся что есть духа по Гуаякильской дороге.

— Будем сражаться, сеньор граф? — спросил гасконец, всегда готовый поразмять руки или пострелять из аркебузы.

— Предпочел бы спрятаться и пропустить маркиза, — ответил сеньор ди Вентимилья.

— А после? Ведь если он доберется до Гуаякиля раньше нас, мы не сможем попасть в город. Предлагаю устроить засаду и перестрелять побольше его людей.

— И попасть в их руки? — возразил Мендоса. — Ведь его сопровождают не четыре, не пять человек. Судя по доносящемуся до нас шуму, это галопирует целый эскадрон.

— Давайте укроемся на плантации, — предложил дон Эрколе.

— Нет, тростник еще недостаточно высок, чтобы скрыть нас, да и луна восходит, — ответил граф. — Если бы здесь были кустарники!

— О!.. Чертов мост! — выкрикнул вдруг Мендоса. — Сеньор граф, в карьер!

Не требуя дальнейших объяснений, все пустили лошадей вскачь; те буквально распластывались над землей, пожирая расстояние с фантастической скоростью.

Эта бешеная скачка длилась добрых полчаса, потом Мендоса сменил аллюр и сказал:

— Приехали.

В пятидесяти шагах перед ними виднелся довольно широкий каменный мост, переброшенный над жалкой речушкой.

Мендоса спрыгнул на землю, взял лошадь под уздцы и быстро приблизился к речке, бросив:

— Следуйте за мной, сеньор граф.

— Почему ты хочешь переправиться через речку вброд? — спросил корсар. — Ведь и на том берегу я не вижу кустов, в которых можно было бы спрятаться.

— А свод моста вы не учитываете?.. Всадники, преследующие нас, промчатся поверху и даже не подумают, что те, кого они ищут, могут спрятаться под мостом.

— Ого, приятель, да вы, кажется, становитесь очень хитрым, — проговорил гасконец.

— Я ведь тоже с берегов Бискайского залива. Поспешим, сеньоры, потому что испанцы тоже расслышали наш галоп и погнали лошадей.

Они спустились по береговому склону и завели лошадей под мост так, что вода прикрыла им колени.

— Обмотайте головы наших скакунов попонами, — приказал граф. — Иначе они могут заржать и выдать нас.

Трое забияк с готовностью повиновались.

Между тем стук копыт приближавшихся лошадей становился с минуты на минуту все слышнее. Видимо, испанцы тоже услышали беглецов и перешли на самый быстрый аллюр.

Граф и Мендоса спрятались за устоем моста, намереваясь получше убедиться, с кем они имеют дело, тогда как фламандец с гасконцем крепко держали лошадей.

— Они уже не дальше, чем в полумиле, — сказал сеньор ди Вентимилья верному баску. — Ты полагаешь, что это маркиз?

— Я поставил бы десять дублонов против пиастра, сеньор. Дон Баррехо плохо сделал, что оставил на свободе этого метиса.

— А ты хотел бы, чтобы он перерезал ему горло среди бела дня?

— Он мог бы дождаться до вечера и увести его.

— Нельзя сразу всего предусмотреть… Вот они… Не выдай себя.

Полуэскадрон маркиза де Монтелимар, доверенный ему доном Хуаном де Сасебо, подлетел на бешеной скорости и с дьявольским шумом.

Граф отчетливо услышал приказ маркиза:

— Пришпоривайте, постоянно пришпоривайте лошадей; беглецы уже недалеко.

Пятьдесят всадников ураганом пронеслись по мосту и наполовину растворились в плотном облаке пыли.

— Спасибо, Мендоса, — сказал граф, хлопнув баска по плечу, — ты спас нас.

— И без единого удара шпагой, без единого пистолетного выстрела, — ответил флибустьер. — Ваше, да и мое собственное спасение не стоило мне больших трудов.

— Но без твоей придумки мы бы уже были в руках маркиза, и я, вероятно, кончил бы точно так же, как мой отец. Сколь доблестным ни будь, нельзя выдержать натиск половины эскадрона.

— Сеньор граф, — сказал гасконец, приближаясь к лошадям, — садимся в седло?

— Я предпочту остаться на некоторое время здесь. Так и лошади полностью отдохнут. Пусть маркиз гонится за нашими тенями.

— Боитесь, что он вернется?