Сын Красного корсара

Разумеется, в результате подобных преследований буканьеров мало-помалу истребили бы те многочисленные полусотни, что прочесывали леса, если бы охотники, хорошенько посоветовавшись, не решились бы объединиться в целях собственной защиты.

Необходимость охотиться вынуждала их днем рассеиваться, но вечерами они собирались в условленном месте, и если кого-нибудь не хватало, они делали вывод, что отсутствующего могли убить; тогда они прекращали свои охотничьи набеги до тех пор, пока не найдут исчезнувшего или не отомстят за него.

После этого война дошла до крайней степени ожесточения. До того буканьеры позволяли себя уничтожать; с этого момента они стали прибегать к таким устрашающим расплатам, что буквально весь остров был залит кровью, а названия многих местностей еще и в наши дни напоминают о случившемся там кровопролитии.

Буканьеры, однако, боялись, что не смогут противостоять бесчисленным испанским полусотням, а поэтому после длительной борьбы решились перебраться на маленькие островки, окружающие Сан-Доминго.

На охоту они выбирались только крупными отрядами и отчаянно сопротивлялись, если встречали неприятеля.

Некоторые поселения буканьеров приобрели широкую известность, как, например, Байаба, расположенная возле обширного порта, который посещали английские, французские и голландские корабли.

Именно буканьеры Байабы, когда однажды не досчитались четырех своих товарищей, организовали крупную экспедицию, чтобы освободить друзей или отомстить за них.

По дороге они узнали, что охотников схватили и повесили в Сантьяго; тогда буканьеры казнили доносчиков-испанцев, а потом яростно бросились на штурм города. Приступ удался, и буканьеры растерзали всех, кого нашли за городской стеной.

Всегда находились испанцы, готовые мстить за поражения; только вот очистить от буканьеров леса острова, как того хотели мстители, было очень трудно.

Со временем, однако, испанцы перебили всех диких быков и кабанов, обитавших в лесах и болотах, и этот удар оказался таким губительным для буканьеров, что им впору было решиться либо повернуться к морю, чтобы отыскать новую пищу, либо — к земле, чтобы собирать урожай и торговать им.

Только испанцы обманулись в своих ожиданиях, так как буканьеры из сухопутных охотников превратились в морских бродяг, став теми грозными флибустьерами, которые будут причинять столько убытков испанским колониям Мексиканского залива и Тихого океана.

* * *

Буканьер, как мы сказали, услышав слова сына Красного корсара, выронил аркебузу и сделал несколько шагов вперед, держа шляпу в руках и почтительно приветствуя графа глубоким поклоном.

— Сеньор, — сказал он. — Что вы от меня хотите? Для меня было бы большой честью оказаться хоть чем-нибудь полезным племяннику великого Черного корсара.

— Я ничего от вас не требую, кроме надежного убежища на несколько часов и завтрака, если это возможно, — попросил граф.

— Предлагаю вам столько бифштексов, сколько вы захотите, и превосходный бычий язык, — ответил буканьер. — Я держу про запас, для неожиданных посетителей, несколько бутылок агуардьенте и буду счастлив предложить их вам.

— Как вас зовут?

— Буттафуоко,[26] — смеясь ответил буканьер.

— Прозвище, не так ли?

— Свое имя я позабыл, — сказал охотник, нахмурив лоб. — Пересекая океан, все мы забываем свои прежние имена, но вам я могу сказать, что был сыном добропорядочной семьи из Лангедока. Что вы хотите? Юности порой свойственно совершать плохие поступки… Давайте не будем об этом. Пусть это останется моим секретом.

— Да я вовсе и не хочу его узнать, — успокоил его граф.

Буканьер провел три-четыре раза по лбу огрубевшей, испачканной кровью рукой, словно хотел отогнать давние и болезненные воспоминания, а потом сказал:

— Вы попросили у меня убежище и завтрак; я горд предоставить и то, и другое племяннику великого корсара.

Он приложил руку ко рту, засунул два пальца в рот и пронзительно засвистел.

Несколько мгновений спустя из леса вышел юноша лет двадцати или двадцати двух, худой, светловолосый, с голубыми глазами, одетый как буканьер, в сопровождении семи или восьми больших собак.

— Сними шкуру с этого зверя, — приказал ему строго Буттафуоко, — и принеси поскорее язык и котлеты. Их надо съесть сегодня вечером.

Потом, повернувшись к корсару, продолжал с любезностью, странной для человека такой грубой наружности:

— Сеньор, следуйте за мной. Моя бедная хижина и моя жалкая кладовая в вашем распоряжении.

— Большего я и не прошу, — ответил граф.

Буканьер поднял свою аркебузу и медленно пошел, окидывая взглядом кусты, — скорее по привычке, чем по надобности, потому что собаки не подавали никаких признаков беспокойства.

— А убитого вами быка вы оставите здесь? — спросил граф.

— Мой друг должен находиться недалеко, — ответил буканьер. — Он снимет шкуру и вырежет лучшие куски мяса.

— А остальное?

— Отдадим змеям и ястребам, сеньор, для нас важны только шкуры, которые с выгодой продаются в Пуэрто-Байада англичанам и французам, в большом количестве прибывающим туда каждые шесть месяцев.

— А испанцы вам не мешают?