Сын Красного корсара

Обычные и двойные дублоны[3] поблескивали на игорных столах, а кости и карты игроки бросали с завидной беспечностью, скорее наигранной, чем настоящей.

— Господин граф, — сказал капитан алебардщиков, — что вы предпочитаете: карты или кости?

Молодой капитан фрегата на мгновение задумался, а потом ответил:

— Кости, мне кажется, дают больше эмоций, чем карты. И это отлично подходит для людей военной профессии, привычных к шпаге и пушкам. Не так ли, сеньор де Сантьяго? Мы же не похожи на мирных владельцев плантаций сахарного тростника или индиго!

— Вы остры на язык, граф.

— Это от соленой морской воды, — улыбнулся молодой человек. — Мы, люди моря, насквозь просолены ею.

— Тогда как мы, напротив, пропахли дымом, — ответил капитан алебардщиков.

— Почему?

— Потому что мы вечно живем в лесах, охотясь на буканьеров.

— И много вы убиваете этих негодяев?

— Уфф! Порой случается, что кто-нибудь из них погибает от наших аркебуз,[4] но почти никогда такого не происходит от алебард нашей стражи. Едва эти мошенники заслышат говор аркебуз, они убегают, как зайцы, вместо того чтобы атаковать.

— Кто? Буканьеры или наши?

— Наши, граф!

— Они такие пугливые?

— Иногда достаточно одного хорошо укрывшегося в лесу буканьера, чтобы обратить в бегство наших алебардщиков. И заметьте, они никогда не отправляются в поход, если в отряде не наберется по крайней мере пятьдесят человек.

— Ну и храбрецы! — сказал граф де Миранда со слегка язвительной улыбкой.

— Каррай![5] Хотел бы я вас увидеть на их месте!

— Я атаковал бы их, встав во главе своих матросов.

— Знаем мы, как отличаются команды наших галеонов! — насмешливо бросил капитан. — После первых же пушечных выстрелов они спускают испанский флаг и отдают негодяям с Тортуги все слитки золота, что находятся в трюмах.

— Ну, мои-то… — граф де Миранда остановился, прикусив губу, словно он передумал высказать что-то, и перевел разговор на другую тему: — Ну, так будем мы играть, капитан?

— Для этого я вас и пригласил. Посмотрим, что приносит любовь — удачу или несчастье.

— Что вы хотите сказать?

Граф де Сантьяго, не отвечая, сделал знак черному слуге, одетому в шелковую ливрею, и приказал:

— Кости. Мы хотим играть.

— Сейчас принесу, господин граф.

И вскоре принес на серебряной тарелочке с тонкой чеканкой маленькую золотую чашку с двумя костями, выточенными из зуба морской свиньи.[6]

— Во что будем играть, сеньор граф де Миранда? — спросил капитан алебардщиков.

— Во что хотите.

— Следите за своими словами.

— Почему, сеньор граф де Сантьяго? — с наигранным безразличием спросил молодой человек.

— Каррай!

— Карамба![7] Богохульствуете, господин граф.

— Вы тоже, как мне показалось.

— О! Но я-то моряк! Впрочем, и вам никто не запрещает богохульствовать. И мореходы, и сухопутные люди временами полностью сходятся на этом… поле.

— Вы остроумны, граф.

— Случается.

— Во что играем?

— Я вам уже сказал: во что хотите.

— В живую шкуру?

Молодой человек с удивлением посмотрел на капитана.

— Не знаю, что это такое. Может быть, акулья шкура?

Капитан гранадских алебардщиков самым вызывающим образом уперся руками в бока, а потом серьезно сказал:

— Среди сухопутных воинов есть привычка разыгрывать плоть, когда они устают бросать золото на стол.

— То есть? — спокойно спросил граф де Миранда.

— Кто проиграет, тот вышибает выстрелом из пистолета свои мозги.

— Скверная игра!

— Зато очень интересная, потому что на кон поставлена жизнь.

— Я предпочитаю рисковать дублонами, — ответил молодой человек. — Это я нахожу более удобным.

— А когда денег больше нет?

— Тогда я покидаю игорный стол и отправляюсь спать в свою каюту. По крайней мере, так принято на море.

— Но не у нас!

— Черт! Неужели мы так различаемся, господин граф?

— Возможно! — сухо ответил капитан.

— У вас очень плохой вкус.

— Вы хотите оскорбить меня?

— Я? Ни в коем случае, капитан. Я пришел сюда играть, а не раздражаться и не скандалить. Что бы тогда сказали про меня?

— Возможно, вы и правы.

— Так оставьте в покое шкуры, живые или мертвые, и будем играть на дублоны или пиастры.[8] По крайней мере, из-за них нельзя ни продать себя, ни убить.

— Сколько ставите?

— Сто пиастров, — ответил молодой человек.

— Хотите разорить меня?

— Нет, поскольку я плохой игрок, сеньор де Сантьяго. А кроме того, мне не везет ни в карты, ни в кости.

— Зато вам везет с хорошенькими сеньорами, больше всего с маркизами, — капитан был почти вне себя.

— В море мне попадались только корабли, а на них чаще всего я встречал корсаров, и уверяю вас, что поцелуев они мне не дарили. Напротив, на мои приветствия они отвечали зарядами крупного калибра, от которых мои люди обливались холодным потом.

— Но на суше-то вы с женщинами встречаетесь.

— Сеньор де Сантьяго, я пришел в эту гостиную поставить на кон несколько тысяч пиастров, а не заниматься болтовней. Вы должны бы знать, что моряки не любят много болтать… Сто пиастров?

— Идет! — ответил граф де Сантьяго, пренебрежительно махнув рукой.

— Хотите быть первым?

Капитан, не отвечая, взял золотую чашечку, перемешал в ней кости. А потом выбросил их на стол.