Сын лекаря. Переселение народов

Такое поведение было загадкой. Почему ящер не напал? Решил меня пожалеть? Глупости. Он меня просто не увидел. Должно быть, мозг в стрессовой ситуации действительно работает лучше, я почти сразу догадался о причинах такого странного поведения. Эти разумные рептилии видят не так, как люди, орки и эльфы. У них инфракрасное зрение. Температура моего тела за час неподвижности в холодной трясине снизилась, лицо было покрыто грязью, и потому почти не выделялось на фоне остального болота. Даже жаль, что у них, судя по всему, отличный слух – совсем об осторожности забыть не получится.

Я уже спокойнее повернулся на живот и окинул взглядом панораму. Ящеры никуда не делись – они так и рыскали по болоту, прочесывая окрестности, целая группа ушла далеко вперед – туда, куда могли бы отправиться мы, если бы решили перейти на другой берег. С такого расстояния было уже плохо видно, но, похоже, они прощупывали дно слегами, пытаясь нас найти. К счастью, по сторонам от нашего предполагаемого маршрута искали не столь тщательно, хотя я бы не решился сейчас выходить из воды. Я осмотрелся, пересчитывая одиноко торчащие куски тростника. Все вроде бы на месте… кроме одного! Одна палочка на моих глазах качнулась и всплыла, а через минуту на поверхности воды появились пузыри.

Омерзительное ощущение – стремиться куда-то изо всех сил, бояться, что не успеешь, и при этом не иметь возможности двигаться быстрее. Я не помнил, кто именно из моих товарищей пережидал погоню в том месте, но это было не важно. Он забрался как-то уж слишком глубоко, так что я при всем желании не мог добраться до того места быстро – шустро передвигаться в вязкой грязи было непросто, особенно если учесть, что я по-прежнему боялся выдать себя. В непосредственной близости в данный момент никого не было, но ящеры по-прежнему рыскали в прямой видимости и могли услышать шум. К тому моменту, когда я добрался до того места, пузыри исчезли, но на поверхности так никто и не появился. Нырнув несколько раз, я наконец нащупал чье-то слабо шевелящееся тело и потянул наверх. Орк, которого я так и не узнал из-за корки грязи, покрывающей лицо, закашлялся, отхаркивая воду пополам с илом и тиной. Я тревожно посмотрел в сторону берега – к счастью, ящеры были слишком далеко, ближайшие как раз что-то обсуждали и не обратили внимания на шум.

– Ты чего? – шепотом спросил я орка, не давая ему стереть с лица слой грязи.

– Ничего, – шепотом же ответил тот. – Трубочку выпустил изо рта.

– А чего не всплыл? Застрял?

– Не, я это, чтоб других не подводить. Да чего ты меня за руки хватаешь, дай морду утереть!

– Нельзя! Они нас из-за этой грязи и не видят. – Самоотверженность Эйка (я его все же узнал) поразила меня до глубины души. Сам я в такой же ситуации поступил по-другому. Стало даже немного стыдно за то, что мне и в голову не пришло остаться под водой, когда мне самому в горло хлынула грязная жижа. – Они нас не видят, но могут услышать, так что не шуми. И давай остальных вытащим, пока еще кто-нибудь не захлебнулся.

До самого заката ящеры шныряли по берегу и обыскивали болото. Все это время мы просидели по горло в грязи, периодически обновляя «макияж» новым слоем грязи. От усталости и неподвижности дико клонило в сон, периодически то один, то другой из нас засыпал, отчего тут же погружался в воду. Пару раз в такие моменты нас чуть не обнаружили – трудно сохранять контроль над собой, только вынырнув из тяжелой дремоты. Чтобы отвлечься, мы даже устроили шепотом «военный совет», на котором я рассказал о своих выводах насчет особенностей зрения рептов.

– И чего теперь, будем тут сидеть, пока они не уснут? – мрачно поинтересовался Гогрол, выслушав объяснения. – Они, похоже, здесь серьезно обосновались. Вон, лагерь устраивают. А до ветру, извини, Иштрилл, как ходить? А то мне, кхм, надо бы.

– Да так и ходи, – пожал плечами шаман. – Я вот, например, уже.

– Тьфу, пакость, – выругался Эйк. – Мы же сами в этом сидим!

– Как будто это дерьмо может стать еще дерьмовее! – резонно ответил Квотар, и возражать ему никто не стал.

Репты действительно устраивали лагерь, явно не собираясь уходить с полуострова, по крайней мере до утра. Глядя на их суету, я заметил, что по мере того, как сгущаются сумерки, движения ящеров становятся все более медленными.

– Слушай, Муганген, – ухватился я за пришедшую в голову мысль. – Ты не знаешь, они теплокровные?

– Чего? – не понял алхимик.

– Ну, вот люди, орки, овцы и куча других животных изнутри нагреваются. Организмы у нас такие, что независимо от того, какая температура снаружи, внутри наши тела стараются поддерживать одну и ту же температуру. А вот пресмыкающиеся, то есть ящерицы и змеи, устроены по-другому. У них температура мало отличается от той, которая снаружи. И мне интересно – репты, они как ящерицы, или как люди?

– Откуда мне знать? – удивился Муганген. – Наверно, как ящерицы, раз у них чешуя. А какая разница?