Сын лекаря

Через три дня мы подходили к городу. Мы бежали почти не останавливаясь, иногда устраивая короткие привалы, часа на три, во время которых валились на землю и засыпали. Такая скорость объяснялась просто – эльфы действительно не прекратили преследования. В первую ночь мы немного расслабились, и это едва не стоило нам жизни. Слава богам, ближе к вечеру ветер нагнал густые тучи, и прошел сильный ливень. Должно быть, это задержало преследователей, и нас догнали только поздней ночью, когда небо уже расчистилось, и луна уже хорошо освещала окружающее пустое пространство. Должно быть, первородным гораздо труднее ориентироваться в степи, потому что мы заметили силуэты преследователей, выделяющиеся на фоне залитого серебристым светом неба раньше, чем они получили возможность нас расстрелять. Сыграло свою роль то, что мы, несмотря на холод, огня не разжигали. Беар разбудил меня, и мы снова побежали, с трудом преодолевая ломоту в мышцах. Все-таки мы бы никогда не смогли добраться до города, если бы на следующий день случайно не наткнулись на разоренную деревню. Деревня была совсем маленькая, скорее, хутор, и все ее жители были убиты, судя по состоянию тел, более двух месяцев назад. Зрелище было ужасное, но усталость и истощение не оставили мне возможности почувствовать какие-то эмоции. Крестьяне не ожидали нападения, и даже не сопротивлялись, некоторые из них умерли во время своих повседневных дел. Первородные никогда не занимаются мародерством, и мы прошли по домам, собирая все, что не испортилось за прошедшее время. Провизии набралось не так уж мало, и в основном это было немолотое зерно, которое приходилось долго разжевывать, но оно позволило нам продержаться до города.

Жалкое же зрелище представляли мы собой, подходя к городу! Худые, изможденные, волосы свалявшиеся и грязные, по лицам расплываются разводы грязи вперемешку с потом, а Беар еще и оброс длинной неаккуратной щетиной. И в качестве контраста – эльфийская одежда и сапоги, на которых никак не отразились неприятности последних недель. После короткой ночевки Беар так и не смог подняться самостоятельно, рана на руке у него воспалилась, и начался сильный жар. К тому же татуировка помойного начала распространять яд по его организму, и слабость и ломота мышц от заражения крови еще сильнее усилились от действия яда. Он еле передвигал ногами, повиснув у меня на плече. На горизонте уже показалась городская стена, когда нас встретил конный патруль. Тот факт, что по нам не стали стрелять издалека, несмотря на эльфийскую одежду, уже говорит о том, насколько нелепо мы выглядели. На эльфов мы не походили даже с большого расстояния.

Всадники остановились и старший рыкнул:

– Кто такие?

Я немного испугался – солдаты держали руки на арбалетах, и вид у них был очень нервный. Отвечать пришлось мне, потому что Беар уже говорить не мог.

– Сотник-лекарь Варден из Лирантской тысячи и рядовой-помойный… эээ, – я понял, что так и не узнал фамилию Беара, – зовут Беар, фамилию не знаю.

Всадники переглянулись, командир спешился.

– Откуда эльфийские вещи и оружие?

– Трофеи. А можно Беара побыстрее к лекарю? А то у него уже срок обновления татуировки почти прошел. И заражение крови. А я все расскажу.

Вместо ответа командир разъезда распорядился спешиться двоим подчиненным. Беара привязали к лошади.

– Господин сотник, я тоже верхом не могу. Я не умею, – признался я.

Солдаты расхохотались.

– Не волнуйся, боец, мы поедем медленно, – хмыкнул командир. Мне помогли взобраться на лошадь, и мы направились к городу. Всю дорогу я клевал носом – стоило немного расслабиться, как многодневное недосыпание дало о себе знать. Пришел в себя, только когда мы остановились.

– Вот что, парень, – сочувственно сказал сотник, – Лирантская тысяча сейчас далеко, на формировании. Из лесу ваших вышло меньше трехсот человек. Помойных – ну, похоже, только твой Беар, если выживет. Поэтому что с тобой делать, я не знаю, но пока я докладываю, давай-ка мы тебя в караулку отведем, там подремлешь.

Ох, какое же это наслаждение, спать, чувствуя себя в безопасности. Мне еще хватило сил стащить с себя сапоги, и я повалился на чей-то тюфяк прямо в одежде. Проснулся почти не отдохнувшим, но ужасно голодным. За окном было темно, и я решил, что проспал весь день. С трудом поднявшись на ноги, я попытался сообразить, что же я должен делать. Я шагнул в сторону двери и споткнулся о соседний тюфяк. Кто-то выругался, потом охнул и спешно зажег лампу.

– Парни, – гаркнул солдат, – он проснулся!

Вокруг сразу же зашевелились, и меня обступили просыпающеся солдаты.

– Слушай, сотник, мы уж думали, ты и не проснешься вовсе! Рассказывай, как вы выбрались! Сейчас все равно к коменданту уже поздно.

Я потряс головой.

– Какому коменданту? Что вообще происходит?

– Да к тому, которого ты днем так славно послал! – со смешком хмыкнул кто-то. – Не помнишь?