Сын Люцифера

И, видя какое-то совершенно дикое изумление, отразившееся, по всей видимости, у него на лице, так же спокойно и невозмутимо добавила:

− Это по поводу Вашего недавнего разговора с Фроловым.

После чего неторопливо повернулась и величественно выплыла из курилки.

Как царевна, блядь, лебедь от царя Гвидона! — подумал слегка опомнившийся Рудников, провожая ее взглядом. — На море-окияне, на острове Буяне. Только какой из меня Гвидон… Гвиндон! И ведь ебёт её кто-то! Да-а-а… Интересное кино…

Он задумчиво потер подбородок. Из курилки лучше пока не выходить. Подождем. Тарапится нэ нада, да? Пусть подальше отплывет. Не надо, чтобы их вместе видели. Ни к чему все это. Нехорошо. Незачем. Народ только пугать. К чему нам все эти нездоровые сенсации?.. Слава богу, что хоть в курилке-то никого не было. А то щас бы уже началось!.. Ей-то что! А вот мне…

Это что же? Зинаида-то наша, свет Юрьевна? Тоже сектантка? Ну и ну! Это уж совсем!.. Вот уж действительно, ни в сказке сказать, ни пером описать! В голове прямо не укладывается. Ей-то это всё зачем? С её-то внешними данными, с её-то экстерьером!.. Она и без всяких сект всегда пристроится.

Хотя… Черт ее знает! Может, это только так кажется? А на самом-то деле всё у них, у этих баб, не так просто? Внешность-то внешностью, но одной пиздой ведь на «Мерседес» и на брюлики тоже не заработаешь. Разве что уж очень повезет. Конкуренция у них там тоже дикая. Дамочка она, конечно, видная, что и говорить, всё при ней, но это ведь по нашим, институтским меркам. На фоне местных каракатиц. А так-то если…

Хотя нет! Чего я несу? Я же не слепой. И телик иногда посматриваю. Да она любой телемиске сто очков вперёд даст! Впрочем… опять же, пёс их, этих баб, разберет! Все эти их бабские дела… Сколько кто чего кому даст. И куда. В перёд или в зад. Тут сам черт себе ногу сломит. И всё остальное заодно. Если слишком уж углубится… в проблему.

Так значит, Зинаида Юрьевна у нас сектантка? Невероятно! Ну, просто чудеса какие-то! В решете. Да-а-а! Гм… А это ведь означает, что секта-то… серьезная. О-очень серьезная! Такая матерая хищница, акула белая, как наша Леди Зю (о! точно! «белая акула»! надо будет блеснуть при случае своим остроумием!), так вот, такая крутая бабца куда ни попадя не вступит. Не полезет и не сунется. Не нырнёт. Это тебе не пьяница-Фролов! И если уж даже она там!.. Да-а-а!.. — Рудников даже головой в ошеломлении покрутил.

Он всё никак не мог до конца уверовать в этот совершенно неожиданный для него поворот событий. Уж кого-кого, а вот божественно-холодную Зинаиду представить себе сектанткой он ну никак не мог! Ну вот просто воображения не хватало!

Сектантство — это ведь что-то такое… Неполноценное… Кликушески-истеричное… Неряшливо одетая женщина неопределенного возраста с растрепанными волосами, распахнутым в немом криком ртом и воспаленным взглядом. Или наоборот. Ханжески-аскетичное… Черный платочек… востренький носик… смиренно-потупленные выцветшие глазки… тонкие, бесцветные, вечно поджатые губы… гладко зачесанные назад волосики с пучком на затылке… Что-то неприятно-отталкивающее, короче.

Но роскошная красавица Зинаида!.. Она что, в секту тоже на своем шестисотом мерине приезжает?.. Однако факт остается фактом. Даже запах духов в курилке еще не выветрился.

Так, может, она мне и даст как-нибудь… потом?.. — вдруг мелькнула в голове у Рудникова озорная мыслишка. — На каком-нибудь их шабаше? Как сектантка сектанту. Как члену секты. («Вы член партии?» — «Нет, я ее мозг!») Хотя, вряд ли… Она, наверное, и там… Только для руководства. Для узкого круга. Для избранных членов. Особо выдающихся. (Впрочем, насчет «особо выдающихся», мы еще поглядим!.. У кого…) Такие женщины всегда в цене. Как московская недвижимость. И везде. Частная собственность. Посторонним вход воспрещен! Обычным, так сказать, членам…

Возмутительно! Вопиюще! Несправедливость — везде она царит! Даже в сектах. Везде! Везде!! Ну, где ее искать, справедливость эту?!.. Где-где… Рифмочка, кстати, подходящая напрашивается. В качестве ответа. В …! У Зинаиды!

А действительно, между прочим, бабы-то как в секте называются? Мужики — члены, это понятно, а бабы как? Членки?.. членши?.. членочки?.. Нет, интересно, никакого слова, типа ножны для вложения членов? Ну для сабли — ножны, а для членов как? Нет?.. Нет, увы. А! Как же это нет?! Есть! «Влагалище»!

Рудников вспомнил, как всё тот же Витька Ильин притащил на днях в курилку Толковый словарь русского языка и, хохоча, зачитывал вслух значение старорусского слова «влагалище».

«Вместилище, вещь, служащая для вложения в нее другой; мешок, кошёлка, чехол, ножны, футляр».

В общем, производная от глаголов «влагать», «вложить», а вовсе не от существительного «влага», оказывается. Дамы были в восторге.

Так как все-таки всех этих влагалищ обзывать-то? Покороче и поблагозвучней? А!.. ну да! Сектантки-секстантки-секстанточки!.. Сектутки, секстутки… Тьфу! Язык сломаешь! Ладно, порезвились и будет.

Рудников уже входил в отдел. Начальник злобно на него уставился.

— Сколько курить можно?!