Сын Люцифера. Книга 2. Секта

— Послушай, Ир, какая разница? Веришь, не веришь… Не все ли равно? От тебя же ничего взамен не требуют? Ну, не получится — заснешь и проснешься, как обычно. Только и всего. Все, что мне от тебя надо, это чтобы ты завтра спать легла не позже одиннадцати и чтобы ночью тебя по возможности не будили. Лучше вообще телефон отключи. Вот обеспечь эти условия — и все! А остальное уж тебя не касается. Ничего больше от тебя не требуется.

— Ну, хорошо, хорошо!.. — засмеялась Ира. — Ладно, договорились. Если уж ты так настаиваешь.

Поскольку последнее ее шутливое замечание было произнесено тоном, явно более игривым и фамильярным, чем все предыдущие, то Красин наконец решился.

— Ну, естественно, настаиваю! — с такой же шутливой фамильярностью подхватил он и даже подмигнул слегка с улыбкой глядящей на него Ире. — Я же не просто так. У меня же на то свои причины есть!

— Да? — все так же, даже и еще чуть-чуть более игриво переспросила Ира. — И какие же?

— (Какие-какие!.. А то ты не понимаешь! «С божьей помощью»!) Ну, я надеюсь, что ты меня там опять так же не отошьешь, по крайней мере! Чего я туда лечу, чтобы ты меня опять послала, что ли? Я же не мазохист какой-нибудь!

— А зачем ты туда летишь? — кокетливо взглянула на него Ирочка. Тон ее стал еще более доверительно-фамильярным.

(Ага! Дело, кажется, идет на лад! — подумал с радостью Красин. — «Лад», кстати сказать, это «дал» наоборот. Почти — «дала». Без одной буковки. Именно! Почти дала! Почти прямой вопрос. Все она уже прекрасно понимает! — мелькнуло у него в голове. — Мы с ней, по сути, почти открытым текстом уже разговариваем. Почти уже обо всем договорились. Почти дала!

Хотя, с другой стороны, что значит: «дал наоборот»? — вдруг неожиданно сообразил он. — «Дело идет на лад». К ладу. К «дал наоборот». В смысле, «дала». «Дала наоборот». Это еще что такое? То есть не дала ни черта, что ли?.. Или дала, но наоборот? С обратной, блядь, стороны!.. А если, между прочим, «на» отдельно поставить, то вообще — с двух сторон получится. «Дала на оборот». Сначала с одной стороны дала, а потом оборотик такой совершила, перевернулась — и с другой дала… Тьфу ты! Что за чушь в голову лезет! Ересь лингвистическая. Это у меня от волнения. От-т!.. Волнения! Волнуюсь, прям, как мальчик пятнадцатилетний. Который первый раз девочку дать упрашивает. «Девочку», блядь! На оборот.)

— Мы туда летим! Мы! — с нажимом подчеркнул он. — Ну, представь: мы оба молодые, двадцатилетние… Причем колдун этот сказал, что и чувства и желания у нас там будут, как у двадцатилетних. С этим все у нас тоже будет в полном порядке.

Красин сделал выразительную паузу и совсем уже откровенно посмотрел на Ирочку. Ирочка по-прежнему многообещающе улыбалась и против такого его тона и поведения явно не возражала.

(А может, она мне и здесь даст? — внезапно осенило Красина. — Предложить ей прямо отсюда ко мне поехать!.. Коньячок дома есть…— он заколебался. — Да нет, не стоит, — решил он все-таки потом. — Испорчу только все, чего доброго. Испугается еще. Зажмется. Потом опять два часа уговаривай.

Да и желания-то особого в общем-то нет. Опозоришься тут… Короче, и не стоит, и не стоит. Все ясно. Логика железная. Стоит, только когда стоит.

Так что лучше уж ее там, в том мире поиметь. Когда и у меня все стояло, и она того стоила.

Когда она молоденькая еще была. Свеженькая. Новье! Свежачок-с. А сейчас что! БУ. Секонд хенд. Повторная утилизация.)

— И никто никогда ни о чем не узнает! — привел он в заключение свой самый главный и решающий довод. — Ну!?.. Представляешь?

— Ну-у… не зна-аю… — капризно, как ребенок, надув губки, протянула Ирочка, искоса на него взглянула и слегка прищурилась.

Взгляд ее был настолько откровенным и каким-то мечтательно-оценивающим, что Красина даже в жар бросило. Он вдруг почувствовал, что у него эрекция и, более того, ему показалось, что и Ирочка это отлично заметила, и ей это сейчас отнюдь не неприятно. Даже наоборот. Нравится. Льстит ее женскому самолюбию. Вообще Красин неожиданно сообразил, что он как-то перестал замечать возраст своей бывшей несостоявшейся возлюбленной. Она словно бы помолодела вдруг прямо у него на глазах. Без всякого колдовства. Перед ним опять сидела та самая двадцатилетняя девочка, красивая и желанная.

(Черт! Может, все же попробовать? — снова молнией пронеслось у него в голове. — Взять сейчас и предложить!..)

— Знаешь, Ир, — все так же откровенно глядя прямо ей в глаза, медленно сказал он, — я вот смотрю на тебя сейчас и снова вижу ту, двадцатилетнюю девочку. Такую же молодую и красивую. (Женщина зарделась. Ей было явно приятно это слышать.) Как будто и не было этих лет.

Может, у нас и здесь что-нибудь получится? А? Потом,.. после свидания в том мире? Как ты думаешь?

— Н-не знааю… — как-то знойно, томно, обволакивающе произнесла женщина и медленно пожала плечом.

Красину почему-то показалось, что она слегка разочарована. Дьявольщина! Как был я рохлей, так им и остался. Надо было ее прямо сейчас к себе в постель тащить. А не менжеваться тут. А в том мире — уж само собой!