Сын Люцифера. Книга 4. Демон

— Хорошо, — растерянно проговорила Антонина Захаровна. Такого поворота дел она совершенно не ожидала. — А где Вы находитесь? — мужчина назвал адрес. — Та-ак.., так это же совсем рядом! — сообразила Антонина Захаровна. — Две остановки на троллейбусе! Так я могу прямо сейчас подъехать! — радостно закричала она в трубку. — Мне до Вас 10 минут всего ехать!

— Вот и замечательно! — успокаивающе заключил мужчина. — Прямо сейчас, значит, и подъезжайте. Я Вас жду.

* * *

Через полчаса Антонина Захаровна, близоруко щурясь, искала нужный дом, а еще через 15 минут стояла уже у нужной квартиры.

Открывший ей дверь мужчина сразу же произвел на Антонину Захаровну впечатление чрезвычайно благоприятное.

Высокий, немолодой уже, серьезный. Одет хоть и по-домашнему, но чисто, аккуратно. Курточка, рубашечка... Сразу видно, не прощелыга какой. А то их много сейчас развелось!.. Только денежки давай! А толку никакого. А это — видно, что человек солидный. Такой врать не будет. Не зря Зойка его посоветовала. Она хоть баба и взбалмошная и со своими закидонами, но зато умница, каких мало. Это уж у нее не отнимешь! У нее вообще не голова, а Дом Советов, как у министра какого-нибудь. Недаром она кандидат наук! В институте даже работала, преподавателем. А туда кого попало не берут.

В общем, Альберт Игнатьевич Антонине Захаровне сразу понравился, полностью расположил к себе и вообще внушил доверие, почти безграничное. Она как-то сразу ему поверила.

Удобно устроившись в мягком, покойном кресле, Антонина Захаровна с удовольствием прихлебывала из какой-то немыслимой красоты и изящества чашечки какой-то немыслимо душистый и ароматный чай («И что это у Вас только за чай такой вкусный! — не удержалась и похвалила она. — Кажется, никогда в жизни ничего подобного не пила!»), с аппетитом кушала какие-то, никогда не виданные ей доселе, воздушные пирожные, буквально тающие во рту и к тому же совершенно наисвежайшие, будто сейчас только испеченные («И где это Вы только такие пирожные покупаете?!» — не преминула заметить Антонина Захаровна, потянувшись за очередным, третьим или четвертым уже по счету, пирожным), и вела с хозяином степенную, неторопливую, светскую беседу.

Вернее, говорила-то в основном она, а хозяин все больше слушал. Слушал да поддакивал. («Так-так!.. Да-а... Очень интересно... Что Вы говорите!..»)

Антонина Захаровна просто млела от счастья и сияла от удовольствия. Альберт Игнатьевич нравился ей все больше и больше. Не так-то часто удается найти такого благодарного собеседника.

Как внимательно слушает!.. Каждое слово на лету ловит! И ведь не перебил ни разу!.. Вот что значит воспитанный человек! Культурный. Не то, что нынешние. Молодежь особенно! Никакого такта. Никакого уважения к старшим. Один ветер в голове. Только ему что-то рассказывать начнешь, как он, глядишь, фыр-р-р!.. — и убежал уже. Как оглашенный, прости Господи! «Некогда мне!» А чего «некогда»? Как будто и впрямь невесть какое важное дело делает!.. Нет, ты сядь спокойно, поговори... А то на-ка!..

— Так, значит, когда Вы, говорите, этот предмет нашли, Антонина Захаровна? — вежливо поинтересовался Альберт Игнатьевич, выслушав предварительно в мельчайших подробностях историю практически всей жизни сидевшей рядом с ним пожилой женщины («Расскажите мне немного о себе», — неосмотрительно предложил он ей в самом начале беседы, разливая по чашечкам чай). — И где он, кстати? Вы его принесли с собой?

— Да-да! — спохватилась Антонина Захаровна. Она за всеми этими чаепитиями и разговорами уже почти и забыла, зачем вообще сюда пришла. — Вот она, — порывшись в сумочке, протянула она статуэтку своему собеседнику. Тот осторожно взял ее в руки и стал внимательно рассматривать, в то время как Антонина Захаровна упоенно, взахлеб живописала в деталях, как эта статуэтка к ней попала. («Внук подбегает и говорит: „Баба!..“ ... А я смотрю!.. И с тех пор!..»)

— Н-да... Очень интересно!.. Очень! — наконец, поднял глаза Альберт Игнатьевич.

Антонина Захаровна осеклась. Ей вдруг стало как-то не по себе. Жутко как-то. Такой у мужчины был странный взгляд. Тяжелый какой-то, ледяной. И совершенно пустой. Как будто на Антонину Захаровну смотрел вообще не человек, а кто-то иной. Колдун. Злой дух. Сам дьявол!

— Свят-свят-свят! — испуганно зашептала женщина и мелко закрестилась, даже не понимая толком, что делает.

Альберт Игнатьевич усмехнулся. Потом, не отрывая взгляда от насмерть перепуганной Антонины Захаровны, небрежно махнул рукой.

В ту же секунду рядом с ним возникла еще одна фигура. Антонина Захаровна охнула, раскрыла рот и схватилась за сердце. Но уже в следующее мгновенье она напрочь забыла и про сердце, и про все остальное. Она вдруг узнала стоящего рядом с креслом человека.

— Ты?.. — только и смогла потрясенно вымолвить она. Она сразу все вспомнила. Все!