Сын Люцифера. Книга 5. Любовь

Р. Киплинг, «Эпитафия солдату»

«Я не смел на смерть взглянуть

в атаке среди бела дня,

и люди, завязав глаза,

к ней ночью отвели меня».

Р. Киплинг, «Эпитафия трусу»

Впереди стояла группа подростков. Человек пять или шесть. А то и больше. Отсюда не видно было. Но никак не меньше пяти, это уж точно. В черных коротких кожаных куртках с какими-то бляхами, в тяжелых армейских ботинках, наголо выбритые.

То ли скинхеды, то ли металлисты, — замирая, определил Лужин. Во рту у него мгновенно пересохло.

Подростки что-то оживленно между собой обсуждали, громко и противно хохотали, курили и поминутно сплевывали.

Лужин невольно замедлил шаги и почувствовал в душе какой-то нехороший холодок. Под ложечкой засосало. Время было уже позднее, место пустынное.

И черт их дернул через парк идти! Ну, вот не хотел же! Как чувствовал!

Лужин совершенно явственно ощутил, как напряглась идущая рядом жена. Она тоже заметила подростков. Делать, впрочем, было теперь уже нечего. Не останавливаться же и не поворачивать назад? Еще хуже будет. Как они на это отреагируют? Заметив, что он струсил и явно пытается удрать. Это как от хищника. Убегать нельзя. Сразу атакует! Да и неудобно как-то!.. И перед женой, и перед собой... Ладно, может, и обойдется.

Лужин на негнущихся ногах продолжал идти вперед. Но, чем ближе были эти проклятые скинхеды, тем все более и более не по себе ему становилось.

Блин! Надо было сразу разворачиваться и уходить! — запоздало пожалел он. — А теперь уже и не убежишь.

Подростки между тем были уже совсем рядом. Еще шаг... еще... Лужин уткнулся глазами в землю, мечтая как можно скорее проскользнуть, прошмыгнуть мимо них серой мышкой, маленькой и незаметной; а еще лучше вообще оказаться где-нибудь за тридевять земель отсюда! подальше!.. на какой-нибудь освещенной улице! там, где люди,.. машины,.. милиционеры ... с дубинками! с рациями и пистолетами!.. где можно снова будет почувствовать себя человеком! мужчиной! спокойным, гордым, невозмутимым и уверенным в себе... полным чувства собственного достоинства...

— Эй, мужик, закурить есть?

Лужин вздрогнул и остановился. Жена по инерции прошла пару шагов и остановилась тоже. Лужину показалось, что она вся дрожит.

От группы отделился один из юнцов и ленивой походкой, вразвалочку, не торопясь подошел к Лужину. Парень был ниже Лужина на полголовы и на вид совсем молодой — лет 14‒15. А то и меньше. Мальчишка совсем.

Пиздец! — молотом ухнуло в голове у Лужина, и он почувствовал противную, обессиливающую слабость. Руки у него затряслись частой, мелкой дрожью. — Самый худший вариант! Малолетки — они вообще безжалостные. Отморозки. Плюс комплексы у них все эти подростковые. Как бы кто ни подумал, что он боится!.. Насмерть, короче, могут забить! Или покалечить.

Лужин был обычным человеком. Не Рэмбо и не Чаком Норрисом. И вообще не суперменом. Да, физически он был довольно крепким молодым мужчиной. Даже в спортзал иногда ходил. Но что толку? Он уж и забыл, когда последний раз дрался-то!.. В школе, наверное. Или в детском саду. Что он один может сделать против этой стаи?! А если у них ножи? Или цепи какие-нибудь велосипедные?.. Нунчаки или кастеты?

— Да, пожалуйста, — стараясь говорить уверенно, достал он из кармана раскрытую пачку сигарет и протянул ее подростку. Тот спокойно ее у него из рук взял и положил себе в карман. Остальные юнцы захохотали.

— Не внапряг? — издевательски поинтересовался стоящий перед Лужиным мальчишка. — Босяцкий подгон пацанам сделать!

— Да нет, — жалко пролепетал Лужин, пытаясь улыбнуться. — Берите!

— О, какой дядя добрый! — парень оглянулся на своих товарищей. Те опять радостно загоготали. — Дядя, может, у тебя еще есть? — юнец откровенно ухмылялся прямо в лицо Лужину. Он прекрасно видел его страх и отлично понимал, что делается у него на душе. И ему это явно нравилось.

— Нет, больше нет, — стуча зубами, выдавил из себя Лужин. Губы у него прыгали. Он презирал себя в этот момент за трусость, но не мог ничего с собой поделать.

— А у шмары у твоей нет? — парень перевел взгляд на жену Лужина, нагло и откровенно ее разглядывая.

— Нет, нет! она не курит! — поспешно, высоким от волнения голосом выпалил Лужин.

— Ты что, пидорас? — насмешливо посмотрел на него парень.

— Нет, что Вы! — путаясь в словах, забормотал Лужин. Он от страха уже вообще плохо понимал, что говорит. — Почему?! Это моя жена... Почему Вы так решили?..

— Голос у тебя как у бабы, — охотно пояснил парень.

Остальные опять захохотали.

— Ладно, Дик, оставь его! — раздался вдруг из темноты чей-то пренебрежительный голос. — Пусть катится. Он сейчас обосрется от страха. Вони будет!..

— Да-а!.. — как бы в раздумье протянул парень, снизу вверх глядя в упор на Лужина. — Что, дядя, страшно?

Лужин молчал.

— Я тебя, козел, спрашиваю! — повысил голос тот, кого назвали Диком.

— Да, — пробормотал Лужин.

— Не слышу! Громче скажи! Скажи: «Мне страшно. Козлу и пидорасу!» — требовательно приказал парень и угрожающе прищурился.