Сын Люцифера. Книга 5. Любовь

К тому же бессмысленно все это! — все еще шипя, продолжал злобно думать Снегирев. — Хуй я здесь похудею! Я же знаю, что все это не всерьез. Какая у меня может быть «нервная почва»? Еще потолстею только, чего доброго, еще больше! Без движения. Лежишь тут круглые сутки напролет... Делать абсолютно нечего, — он снова завертелся на проклятой шконке, пытаясь принять хоть сколько-нибудь удобное положение. — Полежишь, полежишь, потом думаешь: а не поесть ли? И так целый день. Благо, жратвы — навалом. Полный холодильник. Чего хошь! Хошь тебе пирожные, хошь морожные!.. Деды на меня эти вообще как на какого-то бога смотрят. С небес им ниспосланного. Чуть ли не молятся. Да и охранники тоже косятся. Они и сами-то, небось, этого никогда не видели. Только на витрине супермаркета, разве что. Какая у них там зарплата!..

И мне еще тут какую-то баланду с понтом подают! «Обед»!.. «Обедать будете?» Тьфу, комедия! Сваливать, короче, надо. Время только здесь терять. Черт с ними, и с деньгами, пусть пропадают! Скажу, чтоб забирали меня отсюда. На хуй! Хорошего — понемножку!

* * *

Дверь камеры с лязгом распахнулась. «Проверка!» Снегирев с неохотой вылез из-под одеяла и, зевая, сел на шконке.

Заебало уже все это! Остопиздело! Игры эти тюремные. Где этот болван— представитель?! Сказал же вчера охранникам, чтобы срочно его вызвали! Чтобы передали: «насчет договора». Десять раз повторил! Ну, и где же он? Твою мать! Везде бардак! Лишний день, что ли, здесь теперь торчать придется? На шконке валяться. Чай с дедами пить.

— А тебе что, особое приглашение?!

Снегирев с удивлением поднял глаза. Рослый незнакомый охранник буквально нависал над ним, излучая злобу и раздражение. Деды, оказывается, уже как-то незаметно выскользнули из камеры. Испарились. Остался он один. И охранники. Все незнакомые, злые, агрессивные. Расхлюстанные какие-то. Снегиреву показалось даже, что они пьяные. По всей видимости, новая смена. И все они злобно глазели сейчас на него. Он их всех задерживал.

Снегирев почувствовал невольную робость.

Их что, не предупредили? — беспомощно подумал он.

— Ну, чего расселся?! Тебе говорят! — охранник грубо схватил его за плечо. Пальцы у охранника были железные.

— Как Вы смеете! — фальцетом закричал перепуганный Снегирев, дергая плечом и пытаясь освободиться. — Вы с ума сошли! Я не заключенный! Я здесь по договору! С фирмой!.. С фирмой!.. — от волнения он никак не мог вспомнить название фирмы.

Охранники переглянулись.

— А-а!.. по договору!.. — зловеще протянул один, вероятно, старший. — Так это ты тот боров, который у нас худеет? — он рывком распахнул холодильник и заглянул внутрь. — Поня-ятно... Курорт себе здесь устроил?!.. Санаторий?.. Мы тут за гроши горбатимся, а ты, значит, жируешь?! Хозяин жизни?! Икру жрешь? Баб наших ебешь? («Каких баб?!» — пискнул совершенно ошалевший Снегирев.) Для людей тюрьма, а для тебя игра? Думаешь, за деньги все купить можно?! Похудение, значит?.. Ладно, ты у меня похудеешь!.. Я тебе устрою похудение!

Охранники опять переглянулись.

— Одевайтесь и выходите из камеры! — официальным тоном приказал Снегиреву старший.

То, что охранник вдруг стал обращаться к нему на «Вы», почему-то испугало Снегирева еще больше. Он торопливо вскочил и стал суетливо одеваться, застегивая рубашку и все никак не в силах попасть руками в рукава и справиться с непослушными пуговицами. Пальцы тряслись.

Охранники молча за ним наблюдали. Не торопили больше, ничего не говорили. Просто стояли и смотрели.

Наконец, с рубашкой кое-как было покончено. Снегирев, заправляя ее на ходу в штаны, чуть ли не бегом выскочил из камеры. Деды безучастно стояли в коридоре, уставившись лицом в стену и держа руки за спиной. Им, похоже, было вообще все до лампочки. Сказали стоять — они и стоят. Час, два... — сколько надо. Какая разница? «Ты что, спешишь куда-нибудь?» — обычная тюремная присказка, которую Снегирев здесь уже неоднократно слышал. Стандартный ответ на все вопросы. Типа, «долго еще?» — «А ты торопишься?»

Снегирев под холодным взглядом охранника тоже встал, как все. Лицом к стене, руки за спину! Предыдущие дни он в таких ситуациях, на всяких там проверках, попросту ломался да дурака валял, всякие нарочито-небрежные позы у стеночки принимал, но теперь ему было не до поз. Он чувствовал липкий, накатывающийся страх. Игры кончились! Что-то пошло не по сценарию.

— Проходим! — охранник махнул дубинкой куда-то вглубь коридора. Деды равнодушно поплелись в указанную сторону. Снегирев понуро побрел вслед за ними.

— Куда нас ведут? — тщетно пытался унять он стремительно нарастающую нервную дрожь. Ему становилось жутко. Что-то явно происходило.

Охранник распахнул дверь. Снегирев вместе с дедами гуськом зашли в какое-то маленькое пустое помещение. Дверь захлопнулась. Деды сразу же задымили свои «Примы».

Снегирев закашлялся. В горле у него запершило.

Черт бы все это побрал! — задыхаясь, думал он. — Что все это значит?! Где эта блядская фирма??!! Где эти идиоты???!!!

— Где мы? — кашляя, спросил он.

— На сборке, — не поворачивая головы, меланхолически пояснил один из дедов.