Сын менестреля

Он добился только того, чтобы Толиан снова перевел взгляд на Брид.

— Керил, — объяснил он, —как вы, конечно же, знаете — граф Ханнарта.

Не оборачиваясь, он щелкнул пальцами. Стоявшие рядом солдаты поспешно подошли.

— Слушайте, — сказал Толиан. — Киалан Керилсон ростом примерно пять футов семь дюймов, крепко сложен и имеет смуглую кожу и светлые волосы. У него орлиный нос, а глаза примерно такого же цвета, как у меня. Начинайте прочесывать лес и ищите паренька с такой внешностью.

Брид, как Морил и предвидел, выказала свое изумление, с ужасающей веселостью проговорив:

—Что за странную личность вы описали!

—Нисколько, — возразил Толиан. — Просто типичного северянина.

У него за спиной командиры уже махали руками и выкрикивали приказы, В считанные секунды с полсотни солдат прекратили тренировки и бегом бросились в лес за спинами Морила и Брид.

Морилу оставалось только надеяться, что у Киалана хватило ума пересечь дорогу и как можно быстрее двинуться на Север. Толиан скосил глаза, убеждаясь, что его приказ выполняется, а потом снова посмотрел на Брид.

— Вид у тебя встревоженный, — сказал он и рассмеялся.

— Нисколько, — высокомерно солгала Брил.

— А вот у тебя — нет, — проговорил Толиан, глядя на Морила. — Почему?

Морил не понимал, почему он должен позволить Толиану играть с ним.

— Почему вы убили моего отца? — спросил он.

Толиан ничуть не смутился. Хладнокровие, с которым он выслушал этот вопрос, довольно сильно расстроило Морила: оно напомнило ему о Линайне.

— Да, так почему же? — сказал Толиан, притворяясь, будто пытается это вспомнить.

Морил вспомнил, как Линайна останавливала кровотечение Кленнена, и в спокойном лице Толиана нашел семейное сходство с матерью. И пожалел, что нашел.

— Насколько я припоминаю, мне никак не удавалось найти Киалана, — сказал Толиан. — Но, думаю, главной причиной, по которой я убил Кленнена, была та, что он, вероятно, был Вестником.

Брид ахнула, что явно позабавило Толиана. Морил ощутил полную безнадежность, хотя ему удалось этого не показать.

— Если вы так думали, то почему не приказали его арестовать?

— Законно, а не совершая убийство, — добавила Брид, которая пришла в такое отчаяние, что перестала думать о том, что говорит.

— Но это было бы очень глупо! — со смехом ответил Толиан. — Человек, которого арестовали и судили за такие преступления, какие совершал Вестник, легко может стать героем. Стоит его повесить, и люди примут его сторону и даже взбунтуются в память о нем. И кроме того, я видел, как Кленнен давал свои представления в Нитдэйле. Так от чего бы мне было не дать ему шанса устроить лучшее представление в его жизни. Он получил бы от этого слишком большое удовольствие.

— Ах, вы... — Брид попыталась вспомнить самое гадкое слово, которое бы она знала. —

Изверг! — выпалила она.

Толиан, конечно же, рассмеялся.

Морил молчал. До той поры ему не нравился Толиан, и он боялся графа, потому что тот обладал такой властью и глаза у него были такие противные. Но после этого он его возненавидел, горячо и сосредоточенно. Наверное, ему следовало бы ненавидеть Толиана и раньше, но почему-то он относился к смерти Кленнена почти как к несчастному случаю, несправедливому, как и все слепые удары судьбы. А теперь он знал, что Толиан заранее был намерен поступить несправедливо, и ненавидел его за это.

— А как вы нашли отца? — спросила Брид. — Это Ганнер вам сказал, подлый вы убийца?

К счастью для Брид, Толиана, похоже, развлекала ее горячность.

— Ганнер? О нет! — ответил он. — Собирая информацию, я не полагаюсь на Ганнера. Хотя должен сказать, что он не слишком-то убивался по Кленнену, когда я сообщил о его смерти. Он снова рассмеялся. Полагаю, мы поставили Ганнера в довольно неловкое положение, когда все явились в Маркинд почти одновременно.

Он посмотрел на Брид, проверяя, как она это приняла. Брид поняла, что Толиан пытается ее мучить, и стала высокомерно разглядывать солдат, занимавшихся обучением в дальнем конце долины. Толиан устремил взгляд вдаль, куда-то за их спины.

— И последнее, — сказал он. — Не пытайтесь подражать своему отцу. Это глупо и никогда не приводит ни к чему хорошему. Если бы я подражал моему отцу, я не находился бы здесь с моей армией.

В его словах была гадкая рассудительность, которая вывела Морила из себя.

— Да, но видите ли, — сказал он, это нужно было делать.

Они перестали интересовать Толиана. Он встал.

— Тащите его сюда! — крикнул он. — Пошевеливайтесь, ну же!