Но Морил, убедившийся в том, что северяне благополучно скрылись за стенами, не стал искать дверь. Он посмотрел на южан. Дорога была заполнена конниками Толиана, которые дошли уже до середины перевала. Теперь они двигались медленнее: из-за того, что дорога стала уже. И снизу, насколько хватало глаз, подступали все новые всадники. Это было настоящее вторжение.
Морил выпрямился и повесил квиддеру себе на грудь. Он ощутил первые капли дождя. Казалось, что приближается гроза. Секунду Морил смотрел на тяжелые дождевые облака, ощущая легкий трепет. Однако он решил, что это вполне естественно для человека, который собирался использовать квиддеру так, как это сделал когда-то Осфамерон.
Потом он перевел взгляд прямо вниз, на перевал, где на дороге лежало тело Олоба. Он взял один резкий, раскатистый аккорд, и сила квиддеры поднялась как приливная волна.
— Вы не попадете на Север, — сказал он всадникам, теснящимся на дороге. — И вот почему.
Он взял еще два аккорда. Сила чуть было не задушила его. Ответом стало огромное лезвие молнии, зеленое и убийственное, скользнувшее вдоль скалы вниз. Раздались раскаты грома, и Морил подхватил их, ударив по басовой струне квиддеры. Когда гром стих, он заговорил нараспев, как это делают менестрели, предваряя песню. Он сказал:
— Киалан и Кониан в бурю попали. Повешенный вами в Холанде никому зла не делал. И Киалан не делал, когда вы пленили его. Это — за Кониана.
Он взял еще один аккорд, за которым последовал широкий, незавершенный, отчаянный перебор, и почувствовал, как сила квиддеры стала еще больше. Тогда он произнес:
Он взял резкий аккорд, а потом — долгий. Первые всадники были уже прямо под ним. Они не остановились, поравнявшись с Олобом, а поехали дальше, топча его копытами. Морил видел это, хоть и смотрел мимо них, в центральную часть перевала. Там находился Толиан, по обе стороны от которого ехали его ближайшие сподвижники. Морил выжидал, чувствуя полное спокойствие и уверенность, позволяя им приблизиться. А тем временем сила его квиддеры продолжала расти. А потом он прочел последнюю строфу:
Он снова ударил по струнам, снова и снова — и в третий раз, мстительно. Сила стала чудовищно необъятной, она захватила Морила, небо, облака и весь перевал. И тогда, как и был уверен Морил, горы пошли.
Это началось едва заметно и медленно: казалось, горы по обе стороны перевала пожимают плечами. Но уже через несколько секунд легкое подрагивание стало мощным ритмичным приплясыванием. Вершины гор склонились и пошли вниз и навстречу друг другу. Они двигались, громоздились, неудержимо сдвигались, заполняя перевал. Снова загрохотал гром, но он потонул в скрежете скал, которые двигались и сталкивались друг с другом. В этом оглушительном шуме почти терялись вопли людей и лошадей. Морил видел, как в дальнем конце перевала всадники резко поворачивают назад, пытаясь выбраться, вернуться обратно. Однако горы неспешно, сонно, ритмично закрывали горловину перевала. Скала, на которой стоял Морил, шла вместе с остальными, вниз и вперед. Морил чуть отклонился назад, сохраняя равновесие и не мешал скале двигаться. Вскоре он уже стоял на огромной куче камней, почти над тем местом, где убили Олоба. Камни заполнили проход в скалах, завалив его так, что перевал перестал существовать.
Морил не стал задерживаться, обозревая дело рук своих: пошел дождь, под которым почернели острые изломы скал. Но, поворачиваясь спиной к дождю, чтобы закрыть от него квиддеру, и поспешно стаскивая куртку, чтобы ее закутать, он точно знал, что Толиан тоже лежит где-то под этими камнями, так что у Олоба есть компания. Он посмотрел в сторону северного конца перевала, убеждаясь в том, что форт остался цел, как он и намеревался сделать. Форт стоял на месте, возвышаясь на крутом островке неподвижного камня, а по камням к Морилу пробирался Керил.
— Я сейчас сделал нечто по-настоящему ужасное, — сказал ему Морил. — Правда?
Керил перепрыгнул с одного камня на другой, а оттуда — на скалу, где стоял Морил.
— Не думаю, что у нас был иной шанс удержать перевал, — отозвался он.
— Вы не понимаете! — воскликнул Морил. — Я это сделал из-за Олоба!
Он привалился к груди Керила и разрыдался. Граф снял с себя куртку, накинул ее на Морила и молча увел его по осыпи к форту.